интересов и ценностей, приобретающих все более глобальный характер, создает
предпосылки для широкой их интерпретации, что принципиально меняет
основания для применения силы. Миру навязывается выгодное для НАТО и
Запада в целом расширенное толкование понятия «миротворчество».
Содержащееся в концепции предложение относительно активного
подключения самих участников ПРМ к системе военно-политических гарантий
НАТО ориентировано на то, что соответствующее обращение об оказании
помощи со стороны альянса могло бы иметь место в том случае, «если этот
партнер почувствует, что имеется угроза его территориальной целостности и
политической независимости или безопасности». «Партнерство во имя мира» и
СЕАП все больше рассматриваются не просто как переходный этап к будущему
полноправному членству в НАТО, но как полноценный и долговременный
инструмент сотрудничества. С помощью этих институтов США и НАТО
формируют систему новых союзных отношений, закрепляя в своей орбите страны
ЦВЕ и СНГ, готовых уже в нынешнем своем статусе принимать участие в
осуществлении всевозможных планов альянса, включая непосредственное
участие в военных операциях.
Намерение активизировать деятельность по приему в НАТО новых членов, а
также расширение и углубление связей с партнерами, очевидно, ориентированы
на ослабление интеграционных процессов в постсоветском пространстве, которые
осуществляются Россией, изоляцию ее от немногих реальных и потенциальных
союзников.
Принятие новой стратегической концепции объективно ведет к
окончательному подрыву международ-
116
ной системы, которая сложилась после окончания Второй мировой войны.
Прежде всего речь идет о Совете безопасности ООН, в котором Россия, как
постоянный его член, призвана активно влиять на решение важнейших вопросов
мировой политики.
Расширение НАТО состоялось на том же саммите, что и принятие новой
Стратегической концепции. Оно было направлено на закрепление политической
переориентации государств Центральной и Восточной Европы, стран Балтии на
Запад.
Сессия Совета НАТО, которая проходила на уровне министров иностранных
дел 29, 30 мая 2001 г. в Будапеште с участием стран-партнеров — Албании, Болгарии, Македонии, Румынии, Словении, Хорватии, Боснии и Герцеговины, Югославии, — приняла документ «Общие оценки вызовов и возможностей в
области региональной безопасности для Юго-Восточной Европы». Содержащиеся
в нем положения стали основой для формирования политики НАТО в этом
регионе и программой будущих совместных действий государств — членов
Североатлантического союза и их сателлитов. Ориентация НАТО на Юго-
Восточную Европу предполагала приближение деятельности альянса к границам
стран СНГ, а также активизацию контактов с постсоветскими государствами и
усиление их дистанцирования от России.
Особенно интенсивными стали контакты руководства НАТО и стран-
кандидатов накануне и после совершения террористических актов в США 11
сентября 2001 г. Ряд руководителей уже входящих в НАТО стран и тех, кто был
намерен примкнуть к Североатлантическому альянсу, неоднократно заявляли, что
только быстрое расширение блока поможет эффективно противодействовать
терроризму. Таким образом, террористические акты были использованы США и
НАТО для наращива-
