– Все нормально. Так что?..
– Это для детишек.
– Понятно, – говорил он, приложив руку ко лбу, чтобы убедиться, что у него нет температуры.
– Его зовут мистер Хоппингтон. Он немного потрепан, но еще ничего. Очень милый. Посмотрите, мне пришлось его зашить здесь на лапе, потому что из него посыпались опилки. И пуговица не совсем подходит, да?
– Кармен, – начал он, но она перебила его:
– Я знаю, у компании есть такие здания, как они называются? Станции?
– Верно, станции. Капсулы жизнеобеспечения.
– Вы можете сделать так, чтобы мистер Хоппингтон оказался в одной из них? Я хочу, чтобы он попал к человеку, которому он будет нужен. Я не могу подумать, что он…
– Не могу, – отвечает Джим. – Это против правил.
– Есть правила, запрещающие игрушки?
– В мягких игрушках заводятся клещи, – объясняет он.
Она его не понимает.
– Они приводят к аллергии. Их набивка – питательная среда для клещей, – говорит Джим.
Он-то знает, что нет ни малейшего шанса уговорить Блу – она никого и близко не подпускает к своим творениям. – Для детей аллергическая реакция опасна. Мы и так уже вмешались в их иммунную систему, поэтому хотим свести все риски к минимуму.
– Но разве станции не проходят санацию?
– Конечно, проходят.
– И запечатываются. А значит, пыльные клещи туда не попадут.
– Кармен, – возражает он, – это все равно риск, на который никто не пойдет.
Ее зубы стиснуты, поэтому звук ее вздоха был похож на звук проколотой шины.
– Мой сын умер, – говорит она. – Мой малыш.
Он хочет сказать, что ему жаль. Но что это изменит?
– Это была его любимая игрушка. С ней он ложился спать и с ней просыпался. Она еще хранит его запах. – Она прижимает кролика к лицу и вдыхает воздух.
– Наверное, я могу сделать его виртуальную копию, – предлагает он. – Они ведь будут находиться в ГВР, пока им не исполнится двадцать один год, а тогда они все равно не заинтересуются…
– Я не хочу копию. – Она начинает плакать. – Хоппингтон будет ненастоящим. А он настоящий. Разве вы не понимаете разницу между настоящим и фальшивым?
Он и сам иногда над этим задумывается.
– Это подарок, – объясняет она.
Она погрузилась в скорбь, Джим чувствует это, в безнадежную, глухую скорбь. Вместо того чтобы рассуждать о клещах и аллергенах, может, лучше просто помочь ей? Он должен успокоить ее. Неважно, что он сделает с этим подарком, подумал он. Если он просто его возьмет, она успокоится.
– Ладно, – соглашается он. – Ладно, я постараюсь что-нибудь сделать для тебя.
И Хоппингтон отправляется к нему домой. Он сидит на его полке в спальне, такой неуместный среди электроники, хрома и меди. И хотя Джиму кажется, что кролик смотрит на него с упреком, он не может выбросить его. Просто не может. Со временем он привыкает просто не замечать его, словно его там нет.
Лицо Хустон обрамляют рыжие кудри. Когда он думает о ней, он вспоминает одно и то же: раскачиваясь на каблуках – туфли на платформе, – она перешагивает через свои трусики. Перешагивает неуклюже, но ему очень нравится. Он перестал с ней встречаться, как только почувствовал, что начинает к ней привязываться. Он решил, что ему это не нужно. Он понимает, что лучше заниматься сексом с виртуальными партнерами, но все равно не мог отказать себе в сексе в реальности.
Она была приятно удивлена, когда он снова ей позвонил. Он по мне скучает, решила она. Как трогательно. Она запросила две тысячи долларов. Плюс чаевые. Что, цены поднялись? Предложение и спрос, объясняет она. Нет, у нее не золотое сердце, может, серебряное или даже бронзовое.
Когда все закончилось и похоть Джима была удовлетворена, она сняла наручники и путы и принялась рассматривать его коллекцию пилюль.
– Угощайся, – предлагает он, хотя мысли его далеко.
Он такой щедрый, думает она. Он ей нравится, по-настоящему нравится.
– Кто это? – спрашивает она. Он не может вспомнить имя.
– Сэр Попрыгунчик.
– Забавный.
– Да. – Можно, я его заберу?
Он не знает. Он как-то неопределенно машет рукой. Она решает, что это ответ «да», он хотел было возразить, да передумал. Он слишком устал.
