– Ого-го! – сказали короли.
– Решено? – сказал Джип. – Вы вступаете в акционерное общество 'Пип и Джип'?
Короли переглянулись. Людовик XXIV сказал:
– Мы обсудим этот вопрос. Приходите, шевалье, за ответом этак… месяца через полтора-два. Думаю, нам удастся выбрать несколько минут для аудиенции.
– Я не уйду без ответа сейчас, – преспокойно заявил Джип. – Я вас понял, ваши величества. Говоря начистоту, вы считаете, что можете обойтись без посредников?
Король Людовик угрожающе заворчал. Король Карл сказал вкрадчиво:
– Говоря начистоту, почему бы и нет? Не вижу у вас возможности помешать нам.
– А я вижу, – сказал Джип нахально и направился к калитке. – Пока, монархи!
– Эй, эй! – закричал король Людовик. – Куда вы, милый шевалье?
– К одному знакомому, тут неподалеку, – ответил Джип уже из-за ограды, – к Францу Габсбургу. Пип, за мной!
– Ну-ну, не надо спешить. Мы же еще не уточнили деталей нашего договора!
– Это другой разговор, – сказал Джип. – Что ж, побеседуем.
– Какие меры, дорогой Сан-Доминго, – сказал король Карл, будто и не было никакой заминки, – мы с вами предпримем против инфляции титулов, которая непременно наступит, когда о нашем… предприятии проведают другие? Ведь, к сожалению, мы не можем… э-э… запатентовать идею.
– Я думал об этом. При первых признаках опасности мы соберем всех венценосцев этого города и предложим им совместно разрабатывать нашу золотую жилу. Мы расширим общество…
– Мы организуем профсоюз! – воскликнул Людовик XXIV. – Профсоюз королей! Каждый будет иметь право продать строго определенное количество титулов в год по цене не ниже минимальной. Таким образом мы сможем поддерживать цены на хорошем уровне. Иначе каждая кухарка, продав лукошко краденых яиц, вознамерится получить дворянскую грамоту.
– У вас подлинно государственный ум, ваше величество, – сказал Джип.
– Да и вы изрядная шельма, – лукаво ответил король. – А кто вздумает продавать грамоты из-под полы, того мы лишим короны!
– Но пока не проведали другие, мы успеем снять сливки, – сказал Джип.
– Значит, решено? Вы вступаете в наше общество?
– Разумеется! – сказали короли.
Джип сказал:
– Делайте вступительные взносы.
Король Людовик надвинул корону на лоб.
– Гм… Кхм… Это сложно, милый Сан-Доминго… Впрочем, Филипп, принесите тот луидор – знаете, в жестянке из-под леденцов.
– Герцог ди Тонтуррадо, по-моему у вас в кармане случайно завалялось три пиастра, – сказал король Карл. – Дайте-ка их сюда.
– Не густо, – задумчиво сказал Джип, пряча монеты в карман.
– Это верно, приятель, – король Людовик на минуту задумался. – Впрочем, есть выход. Вы дворянин?
– До н-некоторой степени, – сказал Джип.
– Ясно, – сказал Людовик. – Тем лучше! – он взмахнул шпагой. – На колени! Но-но, не брыкаться! – Людовик ударил Джипа шпагой по плечу. – Король Франции дарует тебе рыцарское достоинство. Это – сто тысяч моего вклада в вашу фирму. Встаньте, рыцарь!
– Один момент! – проскрипел король Карл и ударил Джипа по другому плечу. – Станьте рыцарем также испанской короны. Хотя, – прибавил он задумчиво, – нечего скряжничать: жалую вам титул виконта. Всего, значит, шестьсот тысяч.
Король Людовик побагровел.
– Переплюнуть меня захотели? Рыцарь, с этой минуты вы граф! Два миллиона сто тысяч!
– Ди Тонтуррадо, – невозмутимо произнес король Карл, – приготовьте синьору грамоту на титул маркиза. По меньшей мере три миллиона.
– Так-так, ваши величества, кто больше? – сказал Джип.
– Филипп! Грамоту на титул герцога! – закричал король Людовик.
– Сан-Доминго, – произнес король Карл, – вы – дважды герцог! Тонтуррадо, произведите подсчеты.
– Герцог в квадрате, – сказал Джип. – Тонтуррадо, не трудитесь. – Арифметика – моя страсть. Что ж, ваши величества, спасибо за доверие. Мы немедленно приступим к работе. Прощайте.
– Прощайте, герцог, – сказали короли.
– Прощайте, ваша светлость, – сказали Филипп и ди Тонтуррадо.
– Моя – что? – переспросил Джип. – Ах, да! Дорогая принцесса!
– Милашка, – шепотом поправила Марго.
– Кстати, что вы делаете сегодня вечером? – шепотом спросил Джип. И они еще немного пошептались у крылечка, пока король Людовик говорил:
– Филипп! Объявите указ о помиловании королевского повара. После всех этих волнений я что-то… гм… – он выразительно похлопал себя по животу.
В ближайшем переулке, откуда королевский особняк уже не был виден, Пип, дождавшись, когда Джипа перестанет корчить от смеха, мрачно сказал:
– Слушай, зачем мы связались с этими салагами? Голоштанники какие-то. Тоже мне, короли. Джип, Джип!
Джип разъяснил:
– Не Джип, а ваша светлость. Зато мы теперь существуем легально. Фирма! И, – он подкинул на руке монеты, – я знаю одного хрыча – тут, за углом, – который скупает всякие древности, особенно золотые. Пойдем-ка, отпразднуем день моего рождения.
– Джип, Джип! – снова заныл Пип.
– Заткнитесь, шевалье!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. СНОВА 'УГРЮМАЯ УСТРИЦА'
Несмотря на объявленное чрезвычайное положение, город почти не изменился внешне и жизнь продолжала течь по заведенному распорядку. Шумел, одурял запахами влаги и зелени рынок, на улицах рабочие выламывали ломти асфальта: укладывалась новая мостовая из булыжника. Посреди прежней автомагистрали, пересекавшей город с юга на север, продолжалось строительство новых городских кварталов – между рядами облупленных закопченных домов современного типа уже засияли первые новехонькие средневековые домики с выступающими верхними этажами. Вместо одной широченной улицы должны были появиться две тесные и узенькие. Все равно ведь через два-три года в столице и стране покончат с автотранспортом, так что магистрали уже ни к чему, телегам и каретам не требуется простора.
Но спокойно было только с виду. По городу, словно круги по воде,
