расходились тревожные странные слухи. Из уст в уста передавались жуткие подробности раскрытого этой ночью заговора. Горожане с особенным вниманием прослушивали ежечасную порцию последних известий и инструкций.
Трактирщику не было до этого никакого дела. Навалившись на стойку, он думал свое: 'Разбередили душу, ироды… Какая публика была! Окна зеркальные. Дым коромыслом… – трактирщик с отвращением оглядел углы. – Паутиной зарастает. Редко кто зайдет. А соберутся трое, так один – слухач, другой – стукач, глядишь, третьего, раба божьего, повели-и… Кому охота… Сидишь день- деньской одинешенек…'
Тут послышался тихий вежливый стук в дверь погреба. Трактирщик выскочил из-за стойки, подбежал, отпер. Вышел профессор с книгой в руках.
– У меня свеча кончилась, – сказал он. – А вы дверь заперли. Зачем?
– А затем, чтобы вы не ушли, – ворчливо ответил трактирщик.
– Почему такое недоверие? – обиделся профессор. – Я же обещал вам, что не уйду.
– А вы сами не заметите, как уйдете.
– Разве? Впрочем… Практика показала… Он еще не появлялся?
– И не думал.
– Вы обещали навести справки.
– Будьте спокойны, – сказал трактирщик, – уж я-то знаю, где его искать, если он только появится в городе. От меня не уйдет.
– Боюсь, что вы меня просто успокаиваете.
– А чего мне успокаивать? Наводил я справки, наводил! У 'Пудреных париков' – бывшая 'Фемида' – его не было, это понятно, у 'Горячей собаки' – бывший 'Лукулл' – его тоже не было, это уже странно, в 'Веселых молодчиках' – бывший 'Барабан' – в глаза его не видали, к 'Дядюшке Мирбо' он не ходит, а 'Трое калек' закрыты на ремонт. Так что, похоже, нет его в городе. Но еще не все потеряно. Для улицы Фонарных Столбов сейчас рановато, к тому же он наверняка не при деньгах, а это значит – сюда придет. Чтобы удрать, не заплативши. Только уж на этот раз я его, голубчика, сразу за ворот, – сказал он, свирепея. – Я с ним за все посчитаюсь, коли появится!
– Не надо обижать мальчика, трактирщик. Это негуманно.
– А пить и жрать задарма – гуманно? – яростно жестикулируя, ответил хозяин трактира. – Да еще нос из дверей состроит, вот так!
– Он часто вам оставался должен? – сказал профессор. – Я не знал. Я заплачу.
– А я все к вашему счету приписывал, – угрюмо сказал трактирщик. – Так что не надо, баланс в порядке.
– Тем более не стоит волноваться…
– Тс-с! – трактирщик сунул профессору в руку свечу. – Спрячьтесь, идут!
Он схватил старичка за плечи, увел назад в погребок и вернулся к стойке, ворча:
– Ох-хо-хо, чистый младенец, несмышленыш, ей-богу! 'Не обижайте мальчика!' Буду я наводить справки, как же, дожидайся! 'Рано или поздно все равно придет'. Да его уж, наверно, повесили десять раз. Или пристрелили, как собаку. И это к лучшему, он бы тебя до кондрашки довел, сорванец лопоухий, бродяга, шаромыжник, фокусник нестриженный!
Увлекшись, он не заметил, как в дверь вошли те люди, которые несколько секунд назад заглянули в окошко, что и заставило его водворить профессора в погребок.
– Кого это вы так честите, любезный? – произнес Джип, который услышал конец этой пылкой речи. – Не вижу собеседника.
– Никого, – буркнул трактирщик, опешив при виде двух элегантных господ. – Сам с собой разговариваю.
– Самокритика, любезнейший? – вцепился в него Джип. – Повышаете моральный уровень? Продолжайте, вы мне доставили высокое эстетическое удовольствие.
– Коньяк? Арманьяк? Бургоньяк? – спросил трактирщик, обретая прежнее угрюмое равновесие.
– И то, и другое… – сипло начал Пип, но Джип остановил его:
– Ни то, ни другое, ни третье.
– Джип…
– В разгаре рабочего дня? Не выйдет. Трактирщик, подайте нам обед. Сытный, но не чрезмерно плотный.
– А что подавать? Прочитайте меню и покажите.
– На ваш вкус. У вас есть вкус?
Трактирщик малость повеселел.
– Тогда обождите маленько, – сказал он и ушел на кухню. Пип и Джип уселись за столик в шляпах, надвинутых на глаза. Джип сказал:
– Ты почему молчал? Я же сказал, что ты будешь задавать вопросы.
– А я забыл, какой первый вопрос, – сказал Пип.
– Не видал ли он старичка… – напомнил Джип.
– Ага, вспомнил. Задам.
– Я его сейчас позову, – сказал Джип. – Эй, вы! Шаромыжник! Фокусник нестриженый!
Трактирщик высунулся из кухни.
– Сейчас подам… а вы чего ругаетесь?
– Вы сами так отрекомендовались. Идите сюда, мой друг имеет к вам вопросы.
– Да, приятель, – сказал Пип, – не видел ли ты тут одного старого хрена? Четырехглазый, – он изобразил очки, – в удавке, – он изобразил галстук, – гляделки…
– Шевалье, – прервал Джип, – эта грубая личность может не оценить по достоинству ваш новомоднейший великосветский способ выражаться. Для черни это слишком экстраординарно.
– В общем, этот хрыч – профессор кислых щей… Понятно я говорю?
– А чего тут не понять? – угрюмо сказал трактирщик. – Господа из полиции?
– Джип, откуда мы? – шепотом спросил Пип.
– Мы…
Трактирщик не дал ему договорить. Он вдруг схватил гостей за воротники, поднял их над столом. Он был чудовищно силен, несмотря на возраст.
– Ищейки вонючие! – рычал он. – Вынюхиваете? А я вас лбами сейчас стукну – мозги брызнут!
Пип с трудом выдавил:
– Пусти… пиджак порвешь… заплатишь!
– А некому будет деньги получать. Я вас в канализацию спущу!
– Это уголовно наказуемое… – барахтался Пип.
– Э, поди, сам знаешь, сколько там вашего брата плавает. Говори, – трактирщик тряхнул Пипа, как котенка, – кто тебе дал задание?
– Он… – просипел Пип в сторону Джипа.
– Он? – трактирщик сильно встряхнул Джипа, так что шляпа слетела у того с
