головы. – Ты?!
– Как поживаете, старый скряга? – сказал Джип, который все это время искренне забавлялся.
– Ты?! – повторил трактирщик, не в силах прийти в себя. Он с грохотом водрузил их на сиденья и непреклонно заявил:
– Деньги вперед! Да у вас их все равно нет, так что…
Джип кинул на стол луидор.
– Сдачи не надо!
Трактирщик недоверчиво повертел монету в пальцах.
– Не волнуйтесь, настоящая. Можете попробовать на зуб. Если он у вас есть.
– А я уже попробовал, – сказал трактирщик, – вот след. А где ты ее взял?
– Дал один приятель, – сказал Джип. – Тут, за углом живет.
– Он самый, – сказал трактирщик. – Хороши ж у тебя приятели!
– А что? – спросил Джип с невинным видом.
– Вылакает дюжину бутылок – и ни в одном глазу. Фамильная, говорит, особенность. И, коли не забудет, монеткой этой заплатит. А потом ее же взаймы возьмет: фамильная, говорит, ценность. Я уж было думал – ты исправился. Я думал… я хотел…
– Ну, – сказал Джип.
– Нет, ничего я не хотел, – сказал трактирщик, покосившись на дверь погребка. – Остался ты, какой был, и компания твоя шарлатанская, даю от ворот поворот.
– А я к вам не сватаюсь, король подливок. Я пришел спросить, что слыхать про моего старика.
– Про какого старика?
– Ну, про папашу, какая разница.
– Ты как смеешь… – запыхтел трактирщик. – Ты про кого такими словами… шалопай неумытый?!
– Ладно, не сердитесь, – сказал Джип мирно и даже ласково. – Я-то думал, вы обрадуетесь. – Как-никак не виделись…
– Пять лет одиннадцать месяцев тридцать дней. Ровно шесть лет, – угрюмо сказал трактирщик.
– Двадцать девять дней, – поправил Джип. – Дня не хватает.
– Тридцать, – упрямо сказал трактирщик.
– Двадцать девять, трактирщик.
– Ты грамотный? Посмотри, на столе надпись правильная сделана?
– Правильная, – прочитав надпись, сказал Джип с усмешкой.
– Вот! А ты последний раз был накануне. А в этот день прошлялся где-то, за что я тебя презираю. И не видел ты…
– Ошибочка, трактирщик: видел.
– Врешь! Видел, как били, гнали? Не смеялся бы тогда! Я на твоем месте зубами бы грыз…
– Вы и грызли, – сказал Джип. – Свой кулак. До крови. Шрамчика не осталось?
– Правда… – трактирщик на миг онемел. – И промолчал ты, выходит? Не пикнул? Пальцем не шевельнул?
Джип засмеялся.
– А что мне оставалось делать? Не дали бы шевельнуть. А пищать уж и вовсе не стоило.
– И, значит, все знаешь? – накалялся трактирщик. – Видел, как голову ему отрубили? Так чего же ты спрашиваешь? – загремел он. – Издеваться пришел? А в тот день, слыхать, праздничек себе устроил с приятелями своими фармазонами?
– Должен же я был как-то отметить день своего рождения, – смеясь, ответил Джип.
– Джип, это правда? – сказал Пип с ужасом.
– Иуда Искариотский! – прошипел трактирщик.
Пип был потрясен.
– Ну и нервы у тебя, приятель! – сказал он с восхищением. – Я и то бы эдак не смог, расстроился бы маленько: папаша как-никак. Хоть для виду. А ты не успел схоронить…
– По… по… – заикался трактирщик. – Пошел вон!
– А мы еще не пообедали, – сказал Джип. – Но уже уплатили.
– Я вам деньги верну!
– А мы не возьмем.
– Пошли вон!
– Несите обед.
– Я вас… – трактирщик потянул к гостям свои мощные лапы. Но в это время за входной дверью раздался шум и гомон, в трактир ввалилась орава солдат во главе с Верховным привратником.
Верховный привратник был уже заметно навеселе.
– Что скажете, друзья? – говорил он солдатам. – Неплохо придумано – обшарить все кабаки подряд? – язык у него заплетался. – Сейчас мы с вами единодушно сядем за стол, все вместе исполним нашу боевую песню 'Мы врагов победим, мы им всем зададим!' – и пусть после этого наши враги говорят, что в империи нет демократии! Трактирщик!
– Коньяк? Арманьяк? Бургоньяк? – с угрюмой предупредительностью спросил трактирщик.
– И то, и другое… и третье! – откровенно заявил привратник. – Кстати, господа, приятная новость: завтра на арене императорского цирка большой праздник – День Закрытия Электричества.
– Как – закрытия? Непонятно, ва-скродь! – сказал сильно подвыпивший солдат.
– Кто-то когда-то электричество это открыл, – благодушно объяснил привратник. – А мы теперь его закроем – и шабаш.
– А как же электрогильотина? – приставал солдат.
– Она, само собой, останется, она в гербе империи! – привратник поднял палец. – Не прерывайте, слушайте: главным номером программы будет знаете что? Не стоит, все равно не догадаетесь: казнь рыжих! Интересное мероприятие! Построено что-то вроде конвейера. Последнее достижение электротехники. Пропускная способность – сто голов в минуту. Всех выявленных рыжих…
– А за что их, ва-скродь? – не унимался все тот же расхрабрившийся солдат. – В нашей роте взяли четверых. Ребята как ребята…
Верховный привратник хитро сморщил свой сизый нос.
– Э, вам скажи! А вы по всему городу…
– Ва-скродь, разъясните! Мы никому…
– Их казнят, – таинственно начал привратник, – в силу важнейшей государственной необходимости. Понятно? Во имя высшей идеи, перед которой отступает жалость и прочие дряблые личные чувства. Государь суперимператор сказал: 'Если врагов нет, их надо выдумать!' – тут трактирщик принес и поставил на стол бутылки. Привратник слегка отрезвел.
