Вот семь столов и столько же сидений.На тех столах — все маковые хлебцы,Льняное и сесамовое семя,И для детей в горшочках — хрисокола[61].«Он уж подаст бобовую нам кашу…»
Перевод В. Вересаева
Он уж подаст бобовую нам кашу,И плод вощаный пчел[62], и хидрон[63] белый.Парфеней[64]
Перевод В. Вересаева
……………………………Убитого Полидевком.[65]Не Ликайса лишь в числе усопших я вспомню, —Вспомню Энарсфора с быстроногим Себром,Многомощного Бокола,[66]В ярких латах Гиппофоя,И Эвтейха-царя, и АретияС Акмоном, славным меж полубогов.Скея, пастыря дружинВеликого, и Эврита,В битвах стойкого бойца,И Алкона — всех их, храбрых,Не забудет песнь моя.Сломили Судьба и Порос[67]Тех мужей, — старейшиеМеж богов. Усилья тщетны.На́́ небо взлететь, о смертный, не пытайся,Не дерзай мечтать о браке с Афродитой,Кипрскою царицей, илиС дочерью прекрасной Порка[68],Бога морского. Одни страстноокиеВходят хариты в Кронидов дворец.Из мужей сильнейшие —Ничто. Божество над всемиЦарствует. Друзьям боговОно посылает блага,Как из почвы бьющий ключ.Врагов же смиряет. СилойГрозной некогда пошлиНа Зевсов престол Гиганты.Бой был тщетен. От стрелы одни погибли,И от мраморного жернова — другие.Всех Аид их ныне принял,Их, что собственным безумьемСмерть на себя навлекли. ЗамышлявшиеЗло претерпели ужасный конец.Есть богов бессмертных месть.Блажен, кто с веселым духом,Слез не зная, дни своиПроводит. А я блистаньеАгидó пою. Гляжу,Как солнце блестит: его намАгидо дает познать.Но мне ни хвалить прекрасной,Ни хулить не позволяет та, что хоромСловно правит. Ведь сама она меж прочихВыдается, словно кто-тоПосреди коров поставилБыстрого в беге коня звонконогого,Сходного с быстролетающим сном.Не видишь? Вон пред нами коньЕнетский[69]. АгесихорыВолосы, моей сестрыДвоюродной, ярко блещутЗолотом беспримесным.Лицо же ее серебро —Но что еще тут говорить?Ведь это — Агесихора!После Агидо вторая красотою, —Колаксаев конь[70] за приз с ибенским[71] спорит.Поднимаются ПлеядыВ мраке амбросийной ночиЯрким созвездьем и с нами, несущимиПлуг для Орфрии[72], вступают в битву.
