сохранившейся ее тоже не назовешь.
Удостоверившись, что я именно там, где и рассчитывал находиться, я нажал круглую кнопку звонка.
После раскатистой мелодичной трели я услышал звук снимаемой цепочки, дверь приоткрылась и на меня вопросительно уставились два огромных голубых глаза, принадлежащих, очевидно, хозяйке дома.
– Это вы звонили Вадиму, пока меня не было? – спросила она вместо приветствия, нервно кутая плечи в черный шерстяной платок.
– Да. А вы, как я понимаю, – Наташа? – осведомился я в свою очередь.
Не отвечая, женщина отворила дверь пошире,приглашая меня пройти.
В комнате находился еще один голубоглазый обитатель -большая белая кошка, которая тут же прыгнула ко мне на колени и началась тереться шеей о тыльную сторону моей ладони, едва я опустился на предложенный стул.
Хозяйка явно нервничала. Она то и дело поглядывала куда-то вглубь дома, очевидно, не желая разговаривать со мной без мужа.
Наташа Кузьмина кинула беспомощный взгляд на меня, потом снова в комнату и, наконец, ее глаза остановились на кухонном столе.
– Может быть, чаю? – робко предложила она.
Несмотря на аппетитные пышные ватрушки в деревянной вазе, украшавшие стол, я не рискнул принять приглашение. Ведь не исключено, что через пять-десять минут меня выставят отсюда вон. И хорош же я тогда буду – с недожеванной теплой сдобой во рту!
– Я не уверен, что мое посещение и пои вопросы придутся вам по душе, – решил я не лукавить. – Но, прошу мне поверить, дело, которым я занимаюсь, не терпит отлагательств. Ответьте, у вас был Воронцов?
Женщина замялась, ее рот скривился на сторону, но она все же ответила:
– Был. Явился, как снег на голову, сидел вот за этим столом, – она кивнула на блюдо с ватрушками, – и вел себя так, словно мы расстались только вчера, а не бог весть в каком году.
Наталья Кузьмина выглядела вполне благополучно. Ее начинавшее полнеть тело, – очевидно, ватрушки были непременным атрибутом стола их семейства. На беглый взгляд обстановка квартиры свидетельствовала если не о достатке, то о нормальном существовании. Мебель была довольно новой, а обои на стенах – не из самых дешевых.
– Я была неприятно поражена, когда Сергей вдруг возник из тумана, – в буквальном смысле: в тот вечер погода была не ахти, – продолжала Наталья. – Я возвращалась домой с работы и вдруг возле двери появился Воронцов. Поздоровался так небрежно и сразу заговорил. И вот тут начался полный дурдом.
Кузьмина присела на табурет, откинув со лба вспотевшую прядь.
– Вы хотите сказать, что Воронцов производил впечатление ненормального? – спросил я.
Честно говоря, я ожидал, что последует утвердительный ответ и я смогу, наконец, увериться в том, что у Воронцова действительно поехала крыша.
– Н-не совсем, – медленно произнесла Кузьмина. – Это как если бы вы расстались с человеком, когда он был еще подростком, встретились бы снова и он остался точно таким же по сути, хотя и повзрослел на десять лет. А когда мы развелись, Сергей был отнюдь не мальчиком.
– И у него за плечами уже был один брак? – решил я разобраться с этой чехардой жен и мужей.
– О, это была совершенно несерьезная история, – отмахнулась Наталья. – Какая-то девочка вообразила, что она беременна от Сергея и он на ней женился. А когда открылся ее обман, немедленно развелся. И ей и ему было по восемнадцать. Так, грехи молодости...
– Вы не знаете, где живет его первая жена? – поинтересовался я на всякий случай.
– То ли в Тарасове, то ли в Нижнем... Никогда не задавалась этим вопросом, – пожала плечами Наталья. – А почему, собственно, вас так интересует мой бывший муж? Он что, вам задолжал?
Еще один тревожный взгляд в комнату, потом на кухонный стол, потом снова в комнату.
– Дело в том, что он пропал из Тарасова и вдруг объявился в Тамбове, – пояснил я. – Кстати, Сергей Воронцов успел удивить своим поведением и своими вопросами всех людей, с которыми здесь встречался. Не добавите ли мне для полноты картины?
– Он спрашивал о многои. Но он не спрашивал, как я живу сейчас, как я жила все эти годы, – обиженным голосом произнесла Наталья.
Она машинально подняла угол шали и поднесла к губам кончик черной кисточки. Помусолив его в углу рта, хозяйка добавила:
– Начал с места в карьер – о клубах, скачках, лотереях и карточных играх. Есть ли здесь рулетка, каковы максимальные ставки... – Наталья снова уставилась на меня, приглашая разделить ее недоумение поведением своего бывшего мужа. -Мне показалось, что с подобным успехом он мог бы расспрашивать не меня, а первого попавшегося человека. Но он пришел ко мне просто потому, что со мной не надо было знакомиться. Это-то меня и оскорбило больше всего.
– И как же вы поступили?
Наталья беспомощно развела руками.
– Оставила его ночевать. Представляете ситуацию? – подаловалась она. – В одной комнате храпит первый муж, в соседней – второй.
– А вы? – спросил я машинально и тут же прикусил себе язык.
– А я мучусь бессонницей, – с улыбкой ответила Наталья Кузьмина.
– Сергей не собирался еще раз вас навестить? – спросил я без тени надежды. Воронцов оказался на редкость неуловимым человеком – где он обитал после гостиницы не знал никто. -Может, адрес оставлял? Или хоть сказал, сколько времени намеревается пробыть в городе?
Наталья отрицательно покачала головой.
Из дальней комнаты послышался глухой шум и кашель. Вскоре оттуда появился высокий парень в махровом халате.
– У нас гости? Тогда прошу к столу! – пригласил он меня.
– Да-да, Володя, мы тебя заждались, – залепетала Наталья. – Я уже начала бояться, что твои любимые булочки остынут.
Она бросилась к столу и потрогала сдобу свой пухлой ладошкой.
– Еще теплые, можно кушать, – констатировала Наталья с облегчением и, успокоенная, чинно уселась за стол рядышком с мужем.
Я присоединился к чете Кузьминых и минут пять мы распивали чай – очень слабой заварки, – закусывая тамбовскими плюшками.
– А вы насчет Сереги, как я понимаю? – спросил Володя, покончив с первой булочкой и протягивая руку ко второй пышной завитушке.
– Да, – тяжело вздохнул я, отпивая светло-желтую сладкую жидкость из широкой чашки. – Жена его очень беспокоится – неделю как уехал и ни слуху ни духу. Времена сами знаете сейчас какие, вот я и рыскаю.
В кухне было довольно жарко и я снял очки, чтобы протереть запотевшие стекла.
Очевидно, Володя Кузьмин только что принимал ванную -из коридора тянуло влажным теплом, пахнущим хвойным шампунем.
– Не говорите, – благодушно согласился со мной Кузьмин. – Черт-те что творится кругом. Зато нашему брату -хлеб.
Я чуть не поперхнулся.
– Что вы имеете в виду? – осторожно спросил я.
– Как что? – удивился Кузьмин. – Мне, как бывшему работнику органов внутренних дел это ой-ой-ой как хорошо известно.
– А теперь вы чем занимаетесь? – я так и не понял, что Кузьмин имел в виду под куском хлеба.
– Работаем по заказам, – уклоничиво ответил Кузьмин. – Обычно ко мне обращаются люди, которые не хотят связываться с милицией, но которым нужны профессионалы. А я, не буду себя зазря хвалить, до майора дослужился. Теперь вот приходится заниматься экономическими преступлениями по мелочам, но попадается дельце и пожирнее. А значит, и дома бульон понаваристее.
