Кузьмин легонько хлопнул по плечу Наталью и та нежно улыбнулась своему благоверному.
Меня же охватило странное чувство. Неужели сейчас действительно настали такие времена, что человек, к тому же бывший работник органов вот так, запросто называет вещи своими именами: в данный момент я занимаюсь экономическими преступлениями.
Нет, я, конечно, давно привык к милицейскому жаргону и канцеляризмам. Но в данном случае меня возмутила сама циничность его слов.
– Например? – продолжал я настаивать.
– Ну, вот сейчас я по уши в одной финансовой пирамиде. Дельце схлопнется еще на этой неделе и кое- кто на этом озолотится и мне слегка перепадет. Еще меня сейчас интересует сводничество.
– Массажные салоны, что ли? – не понял я.
– Бери выше! Но тут очень тонкая работа, не знаю, получится ли что-нибудь. А очень бы хотелось, бабки хорошие обещаны. Я так понял, что и Серега ваш тоже решил куда-то ввязаться. Не советовал я ему в вольное плаванье пускаться, но он уж больно темнил. Сам-то про все выспрашивает, а о своих делах – ни-ни. Кстати, сами-то вы чем на хлеб зарабатываете? – поинтересовался наконец Кузьмин.
Я достал из кармана лицензию частного детектива и продемонстрировал ее семейству Кузьминых.
– Мать твою!
Володя Кузьмин, быстро вытер губы и резко встал из-за стола.
– Ищейка, да еще иногородняя. Ты кого в дом пускаешь, а, Наташка? Я перед ним тут всю подноготную расписываю, а он на ус наматывает!
Наталья Кузьмина словно окаменела. Она сидела за столом, сложив руки на коленях и старалась на смотреть в мою сторону. По ее лице было понятно, что она – в полном дауне.
– Значит так, парень, – угрожающе произнес Кузьмин. -Быстро встал и пошел. Чтобы я тебя через минуту здесь не видел.
Наверное, мне все-таки не следовало угощаться этими плюшками. Впрочем, я уже успел дожевать свой кусочек, а грузинский чай такой слабой консистенции даже и допивать не больно-то хотелось. Но, как бы там на было, когда тебя вот так запросто выгоняют из дома – это в любом случае не очень-то приятно.
Я вернулся в гостиницу, твердо решив завтра же отбыть в Тарасов.
Едва я расположился в постели, как снова некто бессоный мэйканул кол. Я ответил на звонок.
– К вам снова гости, – любезно поведала мне администраторша. – Один из тех, что приходил сегодня утром. Обычно в такое время мы не пускаем посетителей к нашим постояльцам, но для вас мы сделали исключение.
– Спасибо, – буркнул я в трубку и едва успел подскочить к куртке и вынуть отткуда «Макаров», как в дверь постучали.
– Входите, – предложил я, пряча руку с пистолетом за спинкой кресла.
Дверь номера нерешительно открылась и на пороге возник парень, который приходил утром вместе с Иваном. Тот самый, которого Сурин назвал «Корнетом», а я окрестил как «Бельмондо».
– Можно? – опасливо покосился на меня Корнет.
– Я же сказал «входите», – незаметно спрятал я пистолет в карман брюк, – так чего ты там застрял?
Корнет еще больше замешкался и вошел в номер, едва не споткнувшись о порог.
– Ивана повязали, – объявил он, прислоняясь к стене. – Час назад.
– И что же? – ничуть не удивился я.
– Ольга убита, – едва выдавил из себя Корнет и присел на корточки возле двери.
Ого! Кто-то очень хитрый и жестокий начинает потихоньку убирать людей, с которыми встречался Воронцов. Причем – по очереди.
Впрочем, не исключено, что это лишь глюк моего возбужденного воображения. В конце концов, людей убивают каждый день и помногу, как это не печально. Так что, не исключено простое совпадение.
– Расскажи, как все было, – попросил я Корнета, указав ему на кресло.
Но юноша предпочел расположиться прямо на полу, оперевшись корпусом о стену.
То, что изложил мне Корнет, казалось похожим на ночной кошмар, настолько это было ужасным и невероятным.
Иван отлучился из своей мансарды, намереваясь купить сигарет. Ольга оставалась в доме одна. Когда Иван вернулся, его уже поджидала милиция, которая тут же бросилась крутить парню руки.
– Даже автоматчики были, представляешь? – оторопело поведал мне Корнет.
Ольга ко времени возвращения Ивана была мертва. Неизвестный, проникнув в дом, размозжил ей голову тяжелой чугунной пепельницей – она стояла в прихожей у Сурина. Били несколько раз, с явным намерением убить.
Ограбление исключалось – у Сурина красть было почти нечего, вещи стояли нетронутыми, в ящики комода никто не заглядывал.
Менты, разумеется, повесили убийство Ольги на Ивана, выдав это за семейную ссору.
Напрасно он орал, что его видели продавец сигарет и соседи, – менты спокойно возражали, что он мог убить Ольгу, а потом уже направиться за покупками. Вопрос о том, с какой стати Ивану было в таком случае возвращаться на место преступления в расчет не принимался.
Но это было еще полбеды.
В квартире Сурина было найдено два коробка с анашой. Плюс – сопротивление при задержании. Корнет с печалью в голосе констатировал, что при желании это можно представить как покушение на убийство: Иван пытался вырываться изо всех сил и умудрился со всей силы съездить одному из оперативников каблуком по лбу.
И, для полноты картины, самое ужасное.
Продавщица с лотка, торговавшая мороженым в день убийства Харитоныча, опознала Сурина в человеке, который последним говорил с инвалидом.
Стоит ли говорить, что милиция с удовольствием приняла эти показания и теперь Ивану светило обвинение в двух убийствах, не говоря уже о таких мелочах, как наркотики и сопротивление стражам порядка.
– Спасибо, что известил, – скупо поблагодарил я парня. – Это все, что ты хотел мне сказать?
Корнет замялся. Было видно, что юноша хочет сказать еще что-то, но не решается.
– Давай-давай, не жмись, – подзадорил я его.
– В общем... Нельзя ли как-то помочь Ивану, – родил, наконец, Корнет.
– Ты хочешь, чтобы я занялся расследованием этого дела? – прищурился я. – Ты или Иван?
Тот вздохнул.
– К Ивану ведь не прорвешься, да и он сам не свой после смерти Ольги. Представляешь, он жил возле ЗАГСа, идет домой, там новобрачные выходят, все такие счастливые, веселые, а у него дома – труп и менты.
– Да, Ивану крупно не повезло, – согласился я. – Что и говорить... Ну так как, ты, что ли, меня нанимаешь? Ведь я не могу начать расследование по собственной инициативе.
– Наверное, это дорого стоит, – осторожно предположил Корнет.
Скажу прямо, я не знал, как поступить. С одной стороны, я не был уверен, что мне удастся совместить два дела. С другой – требовалось выручить человека, который пришел мне на помощь. Пусть даже и по собственной инициативе.
– Сотка есть? – спросил я устало.
– Сто тысяч? – упавшим гоосом спросил парень.
– Сто рублей, – заорал я.
Корнет удивленно порылся в карманах и выудил смятую купюру, но тут же отдернул руку.
– Ой, я ее скотчем залепил. Порвалась наполвину.
Я вырвал у него из рук банкноту и, достав типовые бланки, сунул ему в нос.
Через десять минут Корнет подписал договор и у меня прибавился еще один клиент.
Время, между тем, приближалось к полуночи.
Я решил, что не стоит упускать приглашение Харитонова и, накинув куртку, направился в ночное заведение.
