Заключенный, выдававший форму, спросил ее имя, год и место рождения, потом аккуратно записал все данные в карточку и жестом подозвал к себе следующего из очереди.
На выходе из здания их всех разделили. Мужчины оказались в одной группе, женщины в другой. Теперь Сара вместе с другими девушками находилась в ведении двух надзирательниц. Одного роста и возраста, схожие во внешности, в одинаковой серой форме, надзирательницы не стали ничего объяснять и приказали отряду перепуганных замерзших людей следовать к лагерным воротам. На входе в лагерь всем было приказано остановиться и ждать. Одна из надзирательниц подошла к двум охранникам и стала негромко говорить с ними. До Сары доносились лишь обрывки фраз на немецком.
— Тридцать девять… В женский… Только прибыли.
— Мало в этот раз...
— Пытаются закончить с гетто в Люблине… Эти оттуда… Там, как я слышала, уже почти никого не осталось, разве что квалифицированные ремесленники…
— Да, да… Какие планы на вечер, Хильда?
— Да какие тут могут быть планы… Дышать даже нечем… Проклятая Польша…
— Ах, Хильда…
Охранники открыли ворота. Надзирательница подала их отряду команду заходить на территорию лагеря.
Близился вечер. В секторе для женщин было заметно оживление. Надзирательницы подвели колонну к бараку с большой черной табличкой с номером «14». К ним сразу же подошла заключенная, одетая почему-то не в полосатую, а в черную форму.
— Тридцать девять. В твой барак, — коротко сказала одна из надзирательниц и передала ей какой-то список.
Почти сразу обе немки удалились, оставив строй наедине с заключенной в черной форме.
— Кто понимает немецкий?
Сара отозвалась.
— Будешь переводить, — кивнула ей заключенная. — Я — староста барака. Теперь все вы подчиняетесь в первую очередь мне. Номер вашего барака — четырнадцатый. Через полчаса начнут раздавать пищу. Это вон там. Посуду получите у меня. После ужина будет вечерняя проверка. Когда прозвучит ваш номер, будете отзываться. Завтра с самого утра снова проверка и потом вас распределят по рабочим бригадам.
Стемнело. На территории лагеря зажглось множество фонарей. Через ворота, преграждавшие вход в сектор, начали прибывать многочисленные отряды узниц. Сколько же их! Сара, попытавшись чем-то себя занять, принялась считать и сбилась после одиннадцатой сотни. Повсюду слышалась тихая речь на самых разных языках. Часто доносились обрывки фраз и на польском.
Наконец, прозвучала команда получать ужин. Сара встала в одну из длинных очередей, ведущих к группе узниц, наливавших половниками пищу из больших железных бидонов в протянутые им миски. Очередь продвигалась медленно, пришлось стоять долго. В какой-то момент, засмотревшись на то, как ссорятся между собой три заключенные по соседству, Сара замешкалась и впереди нее, с явным желанием получить еду первой, встала высокая крупная девица.
— Что уставилась? — по-польски спросила она, обращаясь к Саре. — А ну, отодвинься. Я сказала, отодвинься отсюда.
Сара, не став спорить, отошла назад. Очередь тут же плотно сомкнулась. Встать в нее снова было уже невозможно, и Сара, вздохнув, посмотрела в самый ее конец. Было обидно из-за того, что придется стоять сначала, но ничего не поделаешь.
— Эй, ты, — снова раздался грубый голос позади нее.
Сара обернулась. Девица, что вытеснила ее из очереди, внимательно смотрела ей вслед.
— Ты откуда? Из Польши? — спросила заключенная.
— Отсюда, — коротко кивнула Сара в ответ.
— А в каком бараке ночуешь?
— В четырнадцатом.
— В моем, значит…
Сара снова с сожалением посмотрела в самый конец очереди. Ужасно хотелось есть.
— Иди сюда, — немного подумав, неожиданно позвала ее девица. — Ну иди, иди, чего стоишь?
Сара осторожно приблизилась к ней.
— Вставай впереди, — снисходительно произнесла заключенная, а потом отодвинулась и пропустила ее вперед. — Чего сразу уходишь? Хоть бы возразила что-нибудь для приличия.
— Спасибо, — поблагодарила ее Сара. — Да я только сегодня…
— Новенькая, что ли?
— Выходит, что так.
— Ясно… Ну вот, давай ей свою миску.
Сара протянула железную посудину раздающей, и та ловко налила в нее половину черпака какой-то зеленоватой кашицы. Затем она сунула в руку Саре кусочек хлеба размером с четверть ладони. Девица грубо толкнула Сару вбок и поспешно протянула раздающей свою миску.
— Лей больше, — буркнула она, жадно глядя в сторону опускавшегося в бидон половника.
