Вечером того же дня унтерштурмфюрер СС Отто Шнайдер и унтерштурмфюрер СС Дитер Хорн в сопровождении двух рядовых зашли в один из лагерных бараков мужского сектора. Хорн с рядовыми остался у выхода, а Шнайдер неспешно шагал вдоль длинных рядов нар, с некоторого расстояния внимательно осматривая лежавших на них заключенных. Его лицо становилось все мрачнее; Шнайдер, время от времени делая в своем блокноте какие-то записи, негромко и озабоченно считал: «Восемьдесят четыре, восемьдесят пять, восемьдесят шесть…». Хорн, скучавший в обществе рядовых у входа в барак, с сожалением поглядывал на часы и время от времени нетерпеливо вздыхал.
— Этот барак тоже необходимо направить на спецобработку, — резюмировал Шнайдер, возвратившись к выходу. — Полностью. Причем, с самого утра.
— Ну все, достаточно, — не выдержал унтерштурмфюрер и сделал красноречивый жест рукой, означавший, что он больше не желает слышать ничего из того, что говорит Шнайдер. — Это уже вне всяких рамок. Один барак еще куда ни шло… Ну, хорошо, два. Ну, три. Но этот — уже четвертый по счету из тех одиннадцати, что мы осмотрели! Вы, должно быть, смеетесь?
— И это еще не все, — ответил Шнайдер. — Думаю, четырьмя дело не ограничится. И с чего вы решили, что я смеюсь? Ничего смешного во всем этом я и близко не вижу.
— Все они, — и Хорн ткнул пальцем в сторону нар, — завтра отправятся на работу, как обычно. Это жалкая горстка свиней, не более того. Чего о них так беспокоиться? Да и кем я их заменю?
— Вы не понимаете, унтерштурмфюрер. Это — необходимая мера, я настаиваю на этом.
— Настаиваете на этом? Вы, вообще, соображаете, о чем идет речь? Конечно, оберштурмфюрер дал мне указание обеспечить вам необходимую свободу действий, и я готов помогать, в разумных пределах. Но я не готов останавливать давно отлаженный процесс сортировки и производства только потому, что новому лагерному врачу, вступившему в должность сегодня утром, вдруг показалось, что в бараках эпидемия, и что нужно срочно избавляться от надуманной проблемы настолько радикальными методами.
Хорн, казалось, потерял к разговору всякий интерес. Он полез в нагрудный карман за сигаретами, но почему-то не обнаружил их там и с недовольным видом принялся проверять остальные карманы формы, пытаясь найти так необходимый ему сейчас портсигар.
— Знаете, — глядя на него, невозмутимо продолжал Шнайдер, — сегодня утром я действительно разговаривал с оберштурмфюрером Шольцем, и он обещал мне полное сотрудничество с вашей стороны. И, знаете что? Все это не кажется мне полным сотрудничеством. Подобное отношение можно называть чем угодно, но на сотрудничество это совсем не похоже.
Хорн продолжал рыться в карманах, не обращая никакого внимания на собеседника. Рядовые за его спиной сосредоточенно и отстраненно смотрели в сторону, делая вид, что не слышат разногласия офицеров. Увидев все это, Шнайдер развернулся, подошел к нарам и ткнул пальцем в одного из заключенных.
— Подойдите ко мне! — скомандовал он.
Заключенный медленно принялся слезать с нар. Как только он миновал край яруса, его соседи тут же придвинулись вплотную друг к другу, сомкнувшись и заняв его место. Отто Шнайдер не выдержал и с силой потянул заключенного за воротник, отчего тот неуклюже слетел с нар на пол, ударившись о него лицом. Дитер Хорн продолжал с деланным безразличием рыться в карманах, по-прежнему не обращая никакого внимания на происходящее.
— На словах мы говорим о полном сотрудничестве, — настойчиво продолжал Шнайдер, — но, на деле, вы, унтерштурмфюрер, препятствуете проведению мер, необходимых для устранения или, хотя бы, для купирования очень серьезной проблемы.
Врач повернулся в сторону узника, который переминался с ноги на ногу, стоя босиком на холодном полу барака.
— Снимите форму, — приказал он заключенному, и, когда тот непонимающе посмотрел на него, добавил уже раздраженно, сделав рукой красноречивый жест: — Снимите, снимите с себя одежду.
Заключенный, сообразив, о чем идет речь, принялся поспешно раздеваться. Хорн, наконец, нашел свои сигареты и с наслаждением закурил, всем своим видом показывая, что любая аргументация Шнайдера его совершенно не интересует.
— Мне, конечно, сложно судить, — сухим голосом продолжал Шнайдер, обращаясь к наблюдавшему за сигаретным дымом унтерштурмфюреру. — Ведь я первый день сегодня на службе, а вы, как я понимаю, большой эксперт. Но, посмотрите сюда. Вот прямо сюда. Посмотрите на это! Что это, а? Ну, что это?
Врач подошел к испуганному узнику поближе и, проверив, надежно ли сидят на кистях кожаные перчатки, поднял одну его руку вверх, одновременно развернув ее к свету.
— Вот это, — констатировал он, показывая мизинцем на красноватую сыпь с тыльной стороны руки заключенного, — последствия деятельности риккетсий Провачека. Сыпной тиф. Эпидемический сыпной тиф, я прав? Ну, я не знаю, конечно, вы ведь эксперт.
Хорн, услышав эти слова, мгновенно потерял всякий интерес к сигарете. Он с тревогой перевел взгляд на Шнайдера и заключенного, стоявшего рядом с ним. Рядовые тоже повернулись к врачу и теперь сосредоточенно наблюдали за его действиями. На их лицах читалось заметное беспокойство.
— Можете называть меня алармистом, — невозмутимо продолжал Шнайдер, — паникером, саботажником, да кем угодно, но, я считаю, что эпидемический сыпной тиф это одно из самых опасных заболеваний, страшнее холеры и уж куда опаснее пневмонии. И я не понимаю, что делает здесь этот человек и почему он все еще жив? Посмотрите вокруг. Ну, посмотрите, посмотрите вокруг. Я не знаю, но, может быть, этой ночью он заразит своего соседа по нарам, может, всех спавших с ним рядом, может все здание, а, может, всех нас. Может быть, сегодня днем он контактировал с заключенными из других бараков, может с кем-то из охраны, а, может, его вызывали на допрос в политический отдел, да что угодно могло произойти, я не знаю. Может быть, если я проделаю еще кое-что, то вы, наконец, поймете всю серьезность происходящего? Давайте посмотрим, кто тут у нас еще есть?
Шнайдер подошел к нарам, за шиворот стащил с них следующего заключенного, рывком разорвал на нем форму и, с силой толкнув вперед, показал пальцем на темно-красные пятна в области шеи и верхней части его груди.
— Сыпной тиф, — снова утвердительно кивнул он, холодно глядя на Хорна. — Вы, разумеется, заслуженный эксперт, но позвольте объяснить вам кое-что в рамках нашей беседы. Риккетсии Провачека — это особая группа бактерий. Переносчиками их являются обычные вши или блохи, укусившие больного
