Он, желая показать, что имеет в виду, поднял ногу и неестественно вывернул обе руки, одновременно расставив их в разные стороны. Его приятели тут же покатились со смеху.
— Пожалуй, я тоже останусь здесь, — немного подумав, покачал головой Фриц. — Столько времени служу здесь, что нового я смогу там увидеть?
— Ну, как хотите. А я, — тут Альфред гордо расправил плечи и сделал глоток из бутылки, — спущусь.
— Стой, Альфред, — без тени улыбки вдруг произнес Рихард и, как будто сильно тревожась, схватил приятеля за плечо. — А ты не боишься, что мертвый Равви схватит тебя за ногу и утащит с собой в темноту?
Тут уже все трое схватились за животы и, не находя сил остановиться, хохотали целую минуту.
— Говорю вам, я не из пугливых, — насмеявшись вдоволь, наконец, ответил Альфред.
Он вытащил из кобуры пистолет и неуверенной походкой направился к торцу ямы, край которой там был более пологим, по сравнению с другими ее краями. Спустившись вниз, офицер стал пробираться к центру рва, то и дело спотыкаясь и падая на мертвые тела.
— Ну что, свиньи, весело вам теперь? — кричал он, время от времени стреляя из пистолета по трупам. — Что молчите? А? Весело?
Чем ближе приближался к Саре эсэсовец, тем сильнее и громче стучало сердце в ее груди. Его начищенные до блеска сапоги, утопая в сплетении неподвижных тел, при ходьбе издавали леденящий душу поскрипывающий звук. Все ближе подбирались к ней немецкие сапоги, все отчетливее слышалось их поскрипывание. Вот, словно невидимая плеть с силой ударила по чему-то твердому, прозвучал в вечерней тишине очередной выстрел. Затем, почти сразу за ним, следующий — только чуть тише. Видимо, теперь эсэсовец выстрелил в другую сторону. Вот уже страшный скрип слышен всего в двух шагах от нее. Еще ближе. Еще. И еще. Вот тяжелый немецкий сапог ступил рядом с ее головой. Провалился ниже, в пространство между ней и соседним телом. И замер.
Тишина вокруг стоит такая, что, кажется, будто жизнь, которая еще минуту назад теплилась в ее окоченевшей груди, внезапно оборвалась. Может, так она и выглядит — смерть? Может, очередной выстрел, который она не смогла услышать, пришелся прямо ей в голову, и теперь ее душа парит над уже умершим телом, растворяясь в тишине вечернего леса? Ощущений внутри никаких. Страх вытеснил собой все мысли, все чувства, все то, что еще оставалось у нее до этого мучительного мгновения. Даже ощущение холода притупилось и куда-то ушло, спряталось за прочную стену этого панического, смертельного страха. Боясь пошевелиться, Сара представила свои губы и мысленно произнесла:
«Бог — царь верный. Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь — один. Благословенно славное имя царства Его во веки веков!»
Эсэсовец, глотнув из бутылки, отбросил ее в сторону, потом с усилием, словно вытягивая увязнувшую ногу из болота, сделал следующий шаг и снова замер, водя рукой с пистолетом из стороны в сторону и затуманенным взглядом осматривая тела, лежавшие вокруг. Сара сжала веки плотнее и задержала дыхание.
«Люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всей душою твоей, и всем существом твоим. И будут эти слова, которые я заповедовал тебе сегодня, в сердце твоем, и повторяй их сыновьям твоим, и произноси их, сидя в доме твоем, находясь в дороге, ложась и вставая; и повяжи их как знак на руку твою, и будут они знаками над глазами твоими, и напиши их на косяках дверей дома твоего и на воротах твоих»
— Альфред, поднимайся к нам, хватит уже пугать мертвых, — донёсся сверху негромкий немецкий смех.
— Еще успею, — буркнул в ответ эсэсовец.
Он сделал следующий шаг и, не сумев удержать равновесие, неуклюже упал на бездыханные тела. Через секунду, упираясь в трупы руками, эсэсовец поспешно поднялся и принялся наугад палить в мертвых из пистолета, весело смеясь и смачно сплевывая. Наконец, раздался тихий щелчок. В магазине кончились патроны. Офицер, самодовольно хмыкнув, не спеша перезарядил оружие и снова быстро расстрелял весь комплект, целясь в окружавшие его человеческие сплетения. Сара не могла видеть, но ощутила, почувствовала, как скользнул по ней его звериный обезумевший взгляд.
«И будет так: если послушаетесь Моих повелений, которые Я даю вам сегодня: любить Господа, Бога вашего и служить ему всем сердцем вашим и всей душой вашей, — то дам Я дожди земле вашей в срок, от начала и до конца зимы, и соберешь ты свой хлеб, и вино, и оливковое масло; и дам траву для скота на луга твои, и будешь ты есть досыта. Но, берегитесь, чтобы ваши сердца не поддались соблазну, чтобы не свернули вы с пути и не стали служить другим божествам и поклоняться им. Ибо тогда разгневается на вас Господь и замкнёт небеса; и не будет дождя, и земля не станет приносить свои плоды. И исчезнете вы вскоре с той благодатной земли, которую Господь дает вам. Примите эти Мои слова всем сердцем вашим и всей душою вашей, и повяжите их как знак на руку вашу, и будут они украшениям вашими. И научите им сыновей ваших; чтобы произносили их, сидя в доме своём, находясь в дороге, ложась и вставая; и напишите их на косяках дверей дома своего и на воротах своих. Чтобы дни ваши и дни сыновей ваших умножились на земле, которую Господь клятвенно обещал отцам вашим, как дни существования небес над землею»
Эсэсовец, с удовлетворением вздохнув, стал медленно продвигаться к противоположному концу ямы. Его приятели наверху весело смеялись над тем, как он то и дело увязал в телах, когда то одна его нога, то другая неосторожно попадали в пространство между ними. Он беззлобно улыбался в ответ и, часто спотыкаясь, продолжал пробираться вперед, отдаляясь от того места, где лежала Сара, все дальше. Он уходил, а ее замерзшие губы все продолжали и продолжали беззвучно шептать, повторяя самое сокровенное:
«И сказал Господь Моисею: обратись к сынам Израиля и скажи им, чтобы во всех поколениях делали они себе кисти-цицит на углах одежды и вплетали в каждую кисть-цицит голубую нить. И она будет у вас в кисти-цицит, и увидев её, будете вспоминать вы все заповеди Господа и исполнять их; и не будете блуждать, увлекаемые сердцем вашим и глазами вашими, которые совращают вас. Дабы помнили вы и исполняли все заповеди Мои и были святы перед вашим Богом. Я, Господь, — Бог ваш, который вывел вас из земли Египетской, чтобы быть вашим Богом. Я, Господь, — Бог ваш...»
Глава XXI
Голоса офицеров удалялись все больше, и, наконец, смолкли совсем, а Сара все еще не могла поверить, что осталась жива. Что делать дальше, она совершенно не представляла. Она просто лежала и
