Когда трое проштрафившихся братков вышли из офиса Арбуза на улицу и завернули на Литейный, Батон остановился, передернул плечами и сказал:
– Значит, так. Арбуз пока не знает, что это мы подбросили Меньшикову винчестер. А как узнает, тут нам и конец. Он просто убьет нас, всех троих. Поэтому теперь каждый сам за себя. Из города нужно соскакивать, иначе – кранты. Вы Арбуза знаете.
Батон достал из кармана деньги и, быстро разделив их, вручил каждому братку причитающуюся долю. После этого он ступил на проезжую часть и поднял руку.
Рядом с ним тут же остановилась машина.
Сказав несколько слов водителю, Батон сел рядом с ним и, взглянув на братков, в растерянности смотревших на него, сказал:
– Сваливайте, я вам говорю! И никогда сюда не возвращайтесь. Если попытаетесь меня найти – загашу на месте.
Он захлопнул дверь, и машина тронулась, унося Батона в неизвестность.
Глюк посмотрел на Щербатого и сказал:
– Я чо-то не понял.
Щербатый с сожалением взглянул на него и ответил:
– А ты у Арбуза спроси. Он тебе объяснит. И про меня, между прочим, тоже забудь. Понял?
– Понял... – сказал Глюк, хотя на самом деле он понял только то, что теперь не знает, куда себя деть.
Посмотрев в спину Щербатого, который уже удалялся в сторону Невского, Глюк почесался и сказал сам себе:
– Во, бля, дела... Теперь, значит, ноги делать надо...
И зачем-то стал пересчитывать доллары, которые вручил ему Батон.
Глава 6
З АЧЕМ ТЫ УБИЛ ДРУГА?
Боровик места себе не находил – все маялся проклятыми вопросами.
Мысли роились в его голове, как растревоженные весенние мухи
И даже работа уже не приносила удовлетворения.
Раньше все было просто и понятно: он за хороших и честных, его задача – бескомпромиссно гнобить плохих. Немудреная схема позволяла прочно стоять на ногах в этом говенном мире, чувствовать уверенность в своей правоте.
Теперь же все перемешалось – поди разбери, где хороший, где плохой Ромку, что ли, в плохие записать? Чего стоит тогда дружба с пеленок?
А Безродного с его темными заморочками и угрозами, значит, в хорошие – по профессиональной принадлежности? Тьфу! «Все смешалось в доме Облонских», – промелькнула в голове еще одна цитата из школьной программы.
– Еще как смешалось! – согласился невесело Боровик и взглянул на часы.
Уже девять вечера, а он все еще на службе. Да провались она пропадом!
На душе было муторно, и вдруг нестерпимо захотелось нажраться. Тупо, в одиночку, изливая душу случайным собеседникам. А что, и нажрусь.
Боровик потянулся, зашвырнул в сейф несколько папок с текущими делами. Поколебавшись секунду, отправил туда же кобуру с пистолетом – от греха подальше. Он знал, что иногда по пьяни становится агрессивным.
Пора, труба зовет!
Выйдя на знакомую до боли Шпалерную, Боровик решил не откладывать дела в долгий ящик и начать загул немедленно. Благо разнообразных заведений в окрестностях было хоть пруд пруди. Говорят, у английских джентльменов есть старая добрая традиция, «паб кролл» называется – не просыхая, таскаться из пивной в пивную до полного изнеможения.
А мы чем хуже?
Машину, конечно, придется оставить. Ничего, доберемся как-нибудь до дома с божьей помощью, метро пока еще функционирует. А вот и подходящее заведение.
Будет номером раз.
Боровик прощально помахал своей верной «копейке» и бодро зашагал к ближайшему подвальчику, над которым призывно светилась эмблема пива «Старый мельник».
«Паб кролл» удался на славу.
По пути к метро «Чернышевская» Боровик осчастливил своим присутствием штук пять разнообразных забегаловок. Однако головы не терял, неумолимо придерживался правила – в нечетных пил только пиво, а в четных – только водку. Жизнь понемногу стала казаться не такой уж мерзкой и беспросветной.
Планировал добавить у «Электросилы» – и на тебе, облом.
Поднявшись на поверхность, с удивлением обнаружил, что ларьки вокруг станции снесены подчистую. Вот что значит редко ездить на метро! Ну да, это они с терроризмом так борются на радость владельцам крупных магазинов.
Ладно, добавим у родного порога, в Купчине, решил Боровик. Ревизия кошелька показала наличие в остатке неполных ста рублей. Частник отменяется, да здравствует автобус. А вот и он, заветный номер девяносто пять.
Выбираясь из автобуса на углу Будапештской и Бела Куна, Боровик почувствовал, что все-таки здорово окосел. Это неприятно – старенькая мама очень переживала, когда он приходил домой навеселе. Ничего, до дома минут пятнадцать пешком. Пока идешь по улице Турку вдоль пустыря, продуваемого всеми возможными ветрами, поневоле проветришься.
А вот бутылочку пивка в дорогу все равно полезно прихватить. Благо ларек на остановке жив-здоров, Бен Ладена тут явно не опасаются.
Затарившись, Боровик бодро зашагал к дому, прихлебывая пивко и преувеличенно твердо чеканя шаг. В конце концов, уже первый час. Мама наверняка спит – осталось не разбудить ее при проникновении в собственный адрес, и мероприятие по индивидуальному снятию стресса можно считать успешно завершенным.
А это еще что?
Какой-то алкаш, мыча, копошился прямо у дверей боровиковской парадной, откровенно роясь в ширинке. Блин, опять!
Боровик терпеть не мог уродов, обоссавших почитай что весь город. Вон пустырь рядом, приспичило – вали туда, никто тебе слова не скажет! Нет, надо гадить именно там, где люди живут, дети малые ходят.
– Эй ты, урод! – гаркнул Боровик. – Пошел отсюда, башку отверну!
Алкаш дурашливо захихикал, повернулся и вдруг неожиданно пристально посмотрел на Боровика.
«Странные у него глаза», – подумал Боровик и тут же понял, почему они такие странные.
В свете газового фонаря глаза эти были холодные, как лед, серые, с голубым отливом – а главное, абсолютно, неправдоподобно трезвые!
И было в его лице что-то знакомое...
Алкаш резко выбросил вперед правую руку, ту самую, которой так самозабвенно копался в ширинке. В руке у него был пистолет. Кинематографически красивый, тускло поблескивающий вороненой сталью в свете уличного фонаря, с тупым цилиндром глушителя на конце ствола.
Черный глазок дула немедленно уставился Боровику прямо в грудь.
«Калибр девять миллиметров, „Беретта М-92“, пятнадцатизарядный...» – молнией пронелось у него в мозгу. Он инстинктивно заслонился правой рукой, в которой все еще сжимал недопитую бутылку пива.
И тут же смачно харкнул выстрел.
Бутылка разлетелась вдребезги, Боровик почувствовал удар в правую сторону груди, и в голове сразу стало гулко и звонко, как в пустом стальном ангаре. Небо свернулось в какую-то непонятную воронку и
