машинами на всеволожской развилке оставим. По ночной-то поре прогуляться пешочком хотя бы и с полкилометра – разве не благодать?
– Благодать, благодать, – заверил Арбуз, – и я того же мнения.
– Великая вещь – взаимопонимание! – вздохнул Тягач. – И как его нам подчас не хватает! Ну и ладушки, значит, через два с половиной часа в ангарчике. Ангарчик приметный, не ошибешься. Крыша у него такая полукруглая, в красный революционный цвет выкрашенная. Да долго ли продержится краска, не знаю... Говорил мерзавцам, не красьте под дождем – нет, красят! Ну как найти управу на бракоделов, Михаил Александрович?
Арбуз прекрасно знал, что Тягач в состоянии найти немедленную управу на кого угодно, однако промолчал.
– Ну и ладно, – посерьезнел Тягач, – нет счастья на белом свете, и не надо. До встречи.
Отключив мобильник, Арбуз выдвинул ящик стола и достал из него наплечную кобуру с обмотанными вокруг нее ремнями. Тяжелый позолоченный «Магнум» привычно лег в руку, он пару раз подбросил его на ладони и выщелкнул обойму. Обойма была полной.
Хорошо.
Откинувшись на спинку кресла, Арбуз вставил обойму в рукоятку, передернул затвор и поставил пистолет на предохранитель Он посмотрел на кобуру, с сомнением покачал головой, после чего встал, снял пиджак и засунул «Магнум» стволом вниз под пояс брюк за спиной.
Так-то оно будет лучше.
Только надо не забыть по пути заехать домой за какой-нибудь летней курткой покороче, чтобы едва прикрывала рукоятку.
Ну, кажется, все.
Арбуз взял мобильник и набрал номер.
– Але, гараж? Тюря, готовь бронепоезд и самого себя впридачу. Намечается легкая ночная прогулка.
К месту встречи Арбуз с Тюрей подъехали минут за двадцать до назначенного времени. Когда до всеволожской развилки оставалось метров сто, Арбуз приказал Тюре остановиться и сдать назад.
Он заметил полузаросший проселок, уводящий в сторону от шоссе куда-то в лес.
– Сворачивай туда! – показал он Тюре направление.
Приглушенно урча, «Лексус» заколыхался на ухабах проселка. Скоро шоссе скрылось за обступившими машину деревьями.
– Стоп машина!
Тюря тут же нажал на тормоз, погасил фары и выключил зажигание. В наступившей тишине стало слышно, как по крыше семенит мелкий гнусный дождик, из тех, которые первые минут десять вообще не замечаешь, зато потом с удивлением обнаруживаешь, что уже насквозь промок.
– Слушай сюда! – Арбуз тронул Тюрю за плечо. – Давай-ка осторожненько посмотри, что там на развилке, на бензоколонке и в этом самом ангарчике. В любом случае не светись, иди лесом и сразу назад. Я жду тебя здесь. Давай!
Тюря кивнул головой, выбрался из джипа и осторожно прикрыл за собой дверцу. Оглядевшись по сторонам, он вынул вороненый «ТТ», передернул затвор и бесшумно исчез в густом подлеске.
Арбуз оглянулся. Шоссе абсолютно не просматривалось, только кое-где пробивался сквозь густую стену корабельных сосен отблеск освещающих его фонарей.
Значит, «Лексус» с дороги точно не виден. Эх, была бы еще и ночка потемней, ну да где ж ее взять-то, ночку темную, летней порой да на питерских широтах! Хорошо, что тучки жиденькие понагнало, хоть какой- то прок от этого поганого дождика.
Вернулся Тюря.
Забравшись в салон, он вытер мокрое лицо ладонью и коротко доложил:
– Никого.
– Ангар?
– Чисто.
– Свет?
– Горит фонарь на бензоколонке, съезд с шоссе освещен, вокруг темно, лес.
– Что там вообще?
– Кроме ангара конкретно ничего. Котлован недорытый, песок кучами.
– Развилка?
– Пусто.
Арбуз посмотрел на свой «Патек Филипп». Шесть минут до часа икс.
– Так. Сейчас едем на развилку. Там ждешь меня. С другими водилами до поры не связывайся, из машины не выходи. Будь наготове. Услышишь в ангаре один выстрел – не дергайся, пойдет пальба – гаси всех подряд. Понял?
– Понял.
– Трогай!
Тюря завел мотор, развернулся, преодолел проселок и вырулил на шоссе.
А вот и развилка. Тюря припарковался на обочине.
Почти сразу со стороны Питера засверкали фары приближающегося автомобиля, за ним еще одни. Потом высветились два луча и из-за поворота на Всеволожск.
Арбуз поправил «Магнум» за спиной, расстегнул куртку и вышел из машины.
В пустом ангаре было пыльно и сухо. Огромное пространство освещалось одной зарешеченной пятисотваттной лампочкой, болтавшейся на переноске под потолком из рифленого железа, поэтому сравнительно светло было лишь в центре ангара Именно там, на заблаговременно расставленных в кружок деревянных ящиках и расселись лицом друг к другу Арбуз, Тягач, Кабан и Миша-шестипалый.
Первым на правах старшего по возрасту нарушил установившееся было молчание Тягач.
– Ну что, други ситные, – пробасил он, обводя собравшихся цепким взглядом из-под кустистых бровей, – вот мы и собрались. Кто начнет?
Долговязый Миша-шестипалый молчал, подергивая щекой с пересекавшим ее от уха до носа шрамом, Кабан слегка пожал покатыми пухлыми плечами.
Тягач посмотрел на Арбуза.
– Ты, Михаил Александрович?
– Я пришел слушать, – ответил Арбуз, – если кому есть что сказать, пусть говорит.
– Хорошо, – вздохнул Тягач, – раз я начал, я и продолжу. Непонятки объявились, Михаил свет Александрович, рябь пошла, волна бежит. В народе говорят, что именно ты навел на покойного Корявого артиста этого, Романа Меньшикова. Ну а артист Корявого и грохнул – с твоей, опять же, подачи.
– Кто говорит?
– Земля слухом полнится, Михаил Александрович. Может, оно так, а может и нет – беда в другом. Братва волнуется. Да и как не волноваться, ведь для них мир перевернулся! Авторитетный вор вдруг берет в тему хоть и уважаемого, но пришлого артиста. И этот артист гасит Корявого, нашего братана! Без предъяв, без правильных разборов между своими, как принято! Беспредельщик, конечно, был Корявый, царствие ему небесное, но ведь какой-никакой, а все ж таки авторитет. И как мы теперь, по-твоему, руководить будем всей этой взбудораженной братвой, Михаил Александрович? Как внушать им уважение к правильным понятиям, если даже такой человек, как Арбуз, на понятия эти плюет и ничего с ним при этом не делается? Что скажешь, Михаил Александрович?
– Скажу, что ты так и не ответил на мой вопрос, Яков Борисович. Кто на меня гонит?
– Арбуз, ты дело говори, – неожиданно зло сказал Кабан, – либо вину бери, либо обставляйся. Пока еще только по Питеру сусло бродит, а ну как по всей России покатится? Тогда ведь со всех нас спросят, почему Питер в руках не держим, смуту разводим! На всероссийскую сходку прямым ходом нарываемся, и к бабке не ходи! Слабину припаяют, новых смотрящих начнут присылать, нам это надо? Так я говорю?
– Так! – одобрил Миша-шестипалый, дернув щекой.
Арбуз встал.
– Так мы до сути не доберемся. Или вы мне конкретно предъявляете того, кто на меня гонит, или я
