Бритва, словно король Лир, сидел на высоком троне, рядом с ним в интуристовских креслах сидели трое мрачных крепких ребят, которых при других обстоятельствах можно было бы назвать присяжными, а перед ними на диванах расположились оппоненты, которые по понятным причинам смотрели друг на друга без особой симпатии.
На одном диване сидели Чукча и Сергей Батурин, на другом – Арбуз с Романом. На улице вдоль стен ангара стояли вооруженные люди Бритвы, так что общая безопасность была обеспечена, а оружие сторон лежало на столе, стоявшем у стены, под присмотром дюжего братка, который не сводил восхищенного взгляда с позолоченного «Магнума» Арбуза.
Солидно кашлянув, Бритва произнес:
– Итак, господа, прошу вас начинать. Если у кого в горле пересохло – не стесняйтесь, сами видите: у нас все есть.
И в самом деле – погибнуть от жажды в этом ангаре было никак нельзя.
Около каждого из диванов имелся столик, на котором теснились бутылки с пивом, водкой и безалкогольными напитками. Такой же столик стоял и рядом с троном, на котором восседал Бритва, так что все присутствующие имели возможность как утолить жажду пивом, так и смягчить душу водкой. Именно на это и рассчитывал Бритва, который был прекрасно осведомлен о железном характере Арбуза и о беспредельной наглости Чукчи.
– А чо тут начинать, – развязно произнес Чукча, – тут можно как начать, так сразу и закончить.
Он взял со стоявшего рядом с ним столика бутылку пива, открыл ее и жадно присосался к горлышку. Арбуз с каменным лицом следил за действиями Чукчи и только слегка поморщился, когда тот громко рыгнул, оторвавшись от бутылки.
– Оно ведь как, – рассудительно сказал Чукча и закурил, – оно ведь если всем хватает, то и ништяк.
– Что значит – всем хватает? – нахмурился Арбуз. – Потрудись объяснить.
– А то и значит, – Чукча выпустил дым в сторону Арбуза, – смотри сам. Твой артист деньгу гребет, а всех грядок ему все равно не окучить. Так что надо делиться с братвой. Вот мы и подобрали то, что твой Меньшиков не поднял. Ему ведь одной жопой на всех свадьбах все равно не успеть, а так – другим хорошим людям польза.
Чукча не заметил бледности, внезапно появившейся на лице Арбуза, что являлось очень нехорошим знаком, и повел рукой в сторону «хорошего человека». Сергей Батурин кивнул, и Чукча уверенно завершил первую часть своего выступления словами:
– Даже Бог велел делиться.
Арбуз нехорошо посмотрел на Чукчу и усмехнулся:
– Делиться, говоришь? Это ты можешь лохам втирать, которых ты на ровном месте на бабки разводишь. А насчет делиться – так, может быть, хочешь трудом поделиться? Или талантами? Тогда и на долю честную можешь рассчитывать.
– А чо, я трудом не поделился, что ли? – Чукча взял вторую бутылку пива. – Ты посмотри – бригаду собрать надо, всем заплатить надо, костюмы надо, билеты, гостиница, всяко-разно... Это что тебе – не труд? Это же голимые бабки, которые я имею полное право отбить.
Арбуз громко засмеялся:
– Да ты, уважаемый, сам-то понял, что сказал? У тебя получается, что если ты потратился на транспорт и инструменты для взлома, то терпила тебе уже просто по жизни должен? Вот это здорово! Только Роман Меньшиков, к деньгам которого ты протянул руки, – не терпила. А деньги... Ты, между прочим, и к моим деньгам притронулся. И это уже совершенно другое дело. Отвечать придется повзрослому.
– А чо отвечать-то? – вскинулся Чукча. – Чо отвечать? Мой артист твоего не хуже, между прочим! И публика его любит! И это еще разобраться надо, кто тут настоящий, и кто кому денег должен!
Арбуз захохотал, откинувшись на спинку кресла и показывая отличные металлокерамические зубы.
– Ай, молодца! – воскликнул он. – Ай, угодил! Давно я такого не слышал!
– А что тут слышать? – удивился Чукча, который не понял, чем это он так развеселил Арбуза. – Это мы с тобой авторитеты, а артист твой – он все равно дурилка картонная, и не он решает, что как по понятиям будет.
– Ты, козел, – Роман, чувствуя, как холодная волна поднимается от солнечного сплетения к ушам, встал с дивана, – ты свою пасть закрой, а то я тебе безо всяких понятий зубы в глаза переставлю!
– Што-о? – Чукча прищурился. – Ты кого козлом назвал?
– Тебя, урод! – Роман засунул руки в карманы. – И если хочешь, прямо сейчас обломаю тебе рога твои крысиные.
– Сядь на место, – Арбуз сильно дернул Романа за ремень, и Роман с размаху уселся на диван.
Арбуз встал между Романом и побагровевшим Чукчей и сказал:
– Между прочим, не знаю, как насчет козла, а то, что ты – крыса, так это точно.
– Ну, падла, ты за козла ответишь, – Чукча пытался выглянуть из-за Арбуза, – ответишь, бля буду!
– А может, сначала я за крысу отвечу? – спросил Арбуз и повернулся к Бритве. – Слушай, Виктор Батькович, поставь-ка тут парочку крепких ребят, а то сейчас начнется поединок в первом полусреднем весе.
Бритва, которому было ужасно интересно наблюдать разборку, кивнул и, достав из кармана трубку, пробормотал в нее несколько фраз.
Тут же дверь ангара распахнулась, и вошли двое его боевиков.
Один из них встал за спиной порывавшегося вскочить Чукчи, другой поместился за спинкой дивана, на котором сидел с трудом сдерживавший бешенство Роман.
– Вы, это... – Бритва посмотрел на своих братков, – вы их придерживайте, если что. Но – с полным уважением.
Братки кивнули и по-деловому посмотрели на своих подопечных.
Арбуз сел на диван и, достав сигареты, повторил:
– Ты, Чукча, себя со мной не равняй. Авторитет он, понимаешь! Ты не авторитет, а крыса. И я за свои слова отвечаю.
Закурив, он взглянул на Чукчу и сказал:
– Во-первых, ты не лишнее подобрал, а просто украл с чужой, как ты сам выразился, грядки. То, что творил твой подопечный, называется просто воровством. А в данном случае – крысятничеством, потому что Роман Меньшиков не просто артист, а человек, работающий под крышей. А крыша эта – я. И ты украл мои деньги.
– Да ладно, украл не украл... Ты по делу говори, – ответил Чукча.
– А я, стало быть, не по делу говорю? – прищурился Арбуз. – Тебя вообще кто авторитетом признал? Беспредельщики тюменские, что ли? Ты эти базары оставь для тех, кого разводишь. А если ты думаешь, что можешь развести меня, так я тебя в этом быстро разуверю. Слушай внимательно, что я буду говорить. Во всем мире есть такое понятие – интеллектуальная собственность. И песни Романа Меньшикова являются этой самой интеллектуальной собственностью, которая принадлежит не только ему, но и другим людям. Серьезным, между прочим, людям.
– Между прочим, – вмешался в разговор Бритва, который уже понял, что ситуация складывается далеко не в пользу Чукчи, – я только вчера узнал, что на сцене двойник. Те люди из его бригады, которые обратились к местному обществу с просьбой поддержать порядок в случае чего, говорили, что выступать будет настоящий Роман Меньшиков. Так что ты, Чукча, косяка оттопырил. Извините, что вмешался в разговор.
Бритва взял со стола бутылку и налил себе водки.
– А это ничего, что вмешался, – сказал Арбуз, – получается, что ты свидетель, да и не только свидетель. Эти уроды и тебя обманули, так что имеешь полное право выставить претензию.
– Это кто тебе здесь урод? – угрожающе подался вперед Чукча.
– А здесь два урода, – хладнокровно ответил Арбуз, – что ты, что петух этот, который на сцене прыгал – оба хороши. Если не нравится, можем на кулачках побиться. Я тебе с удовольствием башку сверну.
– Что-о?
– Заткнись, – Арбуз презрительно взглянул на Чукчу, – ты для меня никто, понял? Я еще думал, что это
