А вот членам ментовской делегации оказалось совсем не все равно. Потому что именно на управленческом УАЗике они и прикатили, положившись на мнение практичного Жабко.
Самое то по лесу шастать.
Теперь Семчук с Кушаковым чувствовали себя опозоренными – что, в управе машин хороших нет? Да тот же «БМВ»-пятерка, на котором ездит Сидоренко. А у гибэдэдэшников – сплошь иномарки! Теперь трясись тут на паршивом ведре с гайками... Только нежелание распускаться перед младшим по званию удерживало их от матюгов.
Жабко при этом хитро помалкивал – он-то знал, кто здесь главный. Не по званию, а по близости к уху начальника.
– Очень хорошо! – недовольно буркнул наконец Кушаков. – Благодарность тебе в приказе, Жабко. Наелись говна по твоей хохляцкой милости.
И покосился на Семчука – не обиделся ли? Вроде нет.
– Давай рули, кулацкая душа! Хоть первыми поедем, чтоб не так за державу было обидно.
УАЗик вывернул на тракт. За ним последовал «Ламборджини». Бандитский «Гелентваген» замыкал колонну. Со стороны казалось, что это какая-то правительственная делегация.
Тем более что полковник Сидоренко накануне приказал начальнику ГИБДД подполковнику Сирому, чтобы его подчиненные не быковали, как обычно, и обеспечили колонне беспрепятственный проезд.
Так и вышло.
Инспекторы ГИБДД попрятались по своим будкам и постам, попутные и встречные водители жались к обочинам, завидев машины с делегатами. Менты и гибэдэдэшники, кое-где встречавшиеся по пути следования, на всякий случай отдавали честь.
Козыряли бандитам и городскому начальству.
А вот своему собственному ментовскому начальству – нет, не козыряли. Потому что были уверены, что УАЗик с мигалками – это всего лишь машина сопровождения.
И от этого настроение посланцев полковника Сидоренко никак не улучшилось.
Ехали примерно полчаса.
Миновали красный микроавтобус с Коляном Тихим и Тарантелло. Они все приготовили в соответствии с приказаниями и теперь стояли на обочине тракта, указывая место поворота на проселок.
В том же порядке свернули и углубились в лес. Машины тяжело и разноголосо заурчали, преодолевая ухабы и колдобины. Огромные кедры заслонили солнце. И без того не очень веселые пассажиры заметно помрачнели – притих даже жизнерадостный Спец.
А вот и матушка-Обь.
Проселок кончился, а вместе с ним закончилась и зубодробительная тряска. По прибрежному песку, как по мягкому одеялу, покатили вниз по течению. Вскоре замыкавший движение «Гелентваген» остановился и мигнул фарами. Тотчас остановился «Ламборджини», через несколько секунд замер и УАЗик. Машины, как на параде, выстроились в цепочку вдоль берега на расстоянии метров пятидесяти друг от друга и примерно в ста метрах от воды.
И от трех фанерных плоскодонок с веслами – по одной посудине на каждую машину.
– Любо-дорого посмотреть! – не удержался полковник Кушаков. – Ну прям Германия! Штирлиц, шпионские страсти!
Кушаков считал себя тонким политиком с большим будушим. Поэтому он не упускал случая похвалить немецкую точность. Думал, что может пригодиться, – как-никак наш президент с канцлером Шредером дружит, сам по-немецки говорит, в Германии служил.
Подполковник Семчук недовольно покосился на сидоренковского заместителя – недолюбливал выскочку. Немец херов! Задолбал своей Германией, в жопу ее себе засунь. Нашел время!
Однако сдержался – и впрямь не время.
– Ладно тебе, пошли, – вон все уже выгружаются.
Захлопали дверцы.
Переговорщики выбрались на свежий воздух и остановились возле своих машин, щурясь от яркого солнца. Чудесная погода и окружающие красоты сделали свое дело – они заметно приободрились.
– Эх, хорошо! – вырвалось у городского завхоза Витька Парамонова.
Конечно, хорошо, – если сюда на пикник выбираться, а не на стрелку с непредсказуемыми последствиями.
Все посмотрели на видневшийся вниз по течению блинообразный остров.
– Эй, господа хорошие! – послышался со стороны бандитского «Гелентвагена» надтреснутый голос Скрипача. – Не пора ли начинать?
И первым снял пиджак.
Его примеру нехотя последовали остальные. Кто угрюмо, кто со смущенным хмыканьем, а некоторые особо жизнерадостные даже и с прибаутками. Однако скрыть внутреннее напряжение мало кому удавалось.
Через пару минут массовый стриптиз закончился, и полномочные представители высоких договаривающихся сторон остались в одних трусах.
Причем весьма разнообразных.
Чиновники, косившие под европейцев, щеголяли в обтягивающих фирменных плавках – даже пузатый Витек Парамонов.
Бандиты, не придававшие особого значения качеству своего нижнего белья, – кто в чем. Лишь бы удобно было.
Милицейские же оказались как на подбор – все в пестрых сатиновых трусах чуть не до колена. Именно такую форму нижней одежды диктовала неписаная мода, укоренившаяся в управлении. Чувствительный Семчук посмотрел на Жабко, у которого по трусам весело гонялись друг за другом волки и зайцы из мультфильма «Ну, погоди!» и плюнул.
Опять обосрались!
Сначала УАЗик, теперь это... Блин, ну почему столько недоработок? Кругом профессионалы, а важное дело страдает из-за поганых мелочей. Как теперь на равных вести базар?
Морщась, как от зубной боли, он перевел взгляд на бандитов и чиновников, ожидая каких-нибудь смехуечков с их стороны. Ничего подобного. Все с крайне озабоченным видом внимательно разглядывали друг друга. В том числе и его собственные коллеги.
«Бздят! – догадался Семчук. – Ну ладно, если нас или бандюков. А этих-то фазанов вертяковских чего бояться? Дожили...»
Однако и сам тут же принялся ощупывать цепким взглядом окружающих. Не пропустил и вертяковских фазанов.
– Гм... Господа! – нарушил общее молчание как раз один из них, юрист Бродский. – Да хватит же, ейбогу. Это, наконец, смешно. Неужели мы еще не насмотрелись друг на друга за долгие годы нашего, будем говорить, сотрудничества?
То-то и оно, что насмотрелись.
Но делать нечего. Пора.
Переговорщики побрели к своим лодкам, загребая песок босыми ногами. Погрузились по трое и отчалили.
Грести вниз по течению было легко. К острову подплыли почти одновременно, но с разных сторон – это было оговорено. Вытащили лодки на берег, чтобы не унесло течением.
Сошлись в центре острова. Не сговариваясь, расселись в кружок – кто по-турецки, кто на ближайших кочках. Курящие выложили перед собой сигареты – для курева было сделано исключение, его можно было захватить с собой вместе с зажигалками. А все остальное – ни-ни, ни бухалова, ни хавки, ни даже воды газированной! Не говоря уже о мобильных телефонах.
Помолчали для значительности, бросая друг на друга быстрые косые взгляды.
Кому-то надо было начинать.
Наконец один из присутствующих демонстративно прокашлялся, привлекая к себе внимание. Это подал голос главный юрист городской управы Михаил Борисович Бродский.
– Ну так что же, господа, – начал он, – как говорил Горбатый из любимого всеми нами фильма,
