время некоторые из его дружков умирали от передозировки алкоголя.
Не могу сообразить. Если алкоголизм болезнь, то почему же доктора не давали мне больничный лист, когда я начинал пить.
Мальвина подвела меня к двум девушкам с зелеными волосами и представила: – Александр О`Бухарь, напиши об этом в своем романе, может быть, моей славной Татьяне станет спокойнее там на небесах.
– Это Александр, мой бойфренд, он писатель, пишет роман.
Потом она достала бутылку водки, отпила из нее глоток и передала бутылку подружкам, те по очереди отпили по глотку, и бутылка досталась мне. Я сделал глоток и услышал вопрос одной из девушек:
– А как будет называться ваш роман?
– Война и мир.
Девочки захихикали, и одна сказала:
– Да мы уже читали ваш роман, он ужасно скучный получился, а вы, Лев Николаевич, неплохо сохранились.
Я тоже хихикнул:
– Вы угадали, я сохранился неплохо и сделал это для Мальвины.
В этот момент ко мне подбежал учитель истории и выхватил у меня бутылку водки со словами:
– Пока Магда на верхней палубе читает речь о светлом будущем, которое находится в руках выпускников, я немножко выпью.
И выпил все, что там оставалось. А оставалось ровно половина литровой бутылки. А Иосиф для своего возраста, пожалуй, хватил лишнего. Он стоял, зажмурив глаза, и мычал. Мальвина открыла вторую бутылку, отпила глоток, протянула мне и сказала:
– Иосиф Альбертович, у вас растут рога.
Историк схватился за лысину и открыл глаза:
– Ерунда, я с рогами и родился, безрогих евреев не бывает.
Я отпил немного водки и передал бутылку девушке с зелеными волосами. Иосиф хотел перехватить бутылку, но я отвел его руку и сказал:
– Иосиф Альбертович, вы еще не успели переварить предыдущую дозу; пол-литра, которые вы выпили залпом, сейчас ударят по вашим мозгам.
Историк поправил меня:
– По моим могучим мозгам. Я могу рассказать наизусть любую книгу, какую я читал, хотите Большую советскую энциклопедию?
– Нет! Это вы нам уже рассказывали! – хором закричали девочки.
– А хотите, стотомное собрание сочинений Владимира Ленина?
– Нет! Это тоже было!
– Тогда я прочитаю Герцена «Былое и думы».
Учитель истории закрыл глаза и начал громко читать:
– А. И. Герцен « Былое и думы». Н. П. Огареву. В этой книге всего больше говорится о двух личностях. Одной уже нет, – ты еще остался, а потому тебе, друг, по праву принадлежит она. Искандер. 1 июля 1860 года. Предисловие. Многие из друзей советовали мне начать полное издание «Былого и дум», и в этом затруднения нет…
И читал он с большой скоростью до тридцать второй страницы, на которой дошел до предложения: «Ничего-с, я только принял рюмку мышьяку…», – остановился, открыл глаза, полные слез и сказал:
– И моя Татьяна выпила мышьяку и умерла, а ведь этот мышьяк ей подсыпала Магда – и все из-за моего огромного члена; Магда хотела, чтобы он принадлежал только ей, а потом она женила меня на себе, и я не смог отказаться, потому что Магда чрезвычайно настойчивая особа, и хотя я знал, что это она отравила мою добрую и ласковую Татьяну, все равно женился на ней и живу девятнадцать лет под ее каблуком. Я, маленький жалкий еврей с огромным членом и великолепней памятью, презираю себя и поэтому не могу не пить!
Историк выхватил из рук девушки с зелеными волосами бутылку водки, сделал большой глоток граммов на двести и отдал бутылку мне со словами:
Редкий дельтаплан долетит до середины Невы.
В этот момент теплоход догнал большой белый катер, и оттуда в мегафон прокричали: Историк опустился на колени и обхватил голову руками, а я, не дожидаясь расправы над моим бывшим учителем, прыгнул за борт и поплыл к берегу. Ночь была белой, а вода в Неве – теплой. Я плыл и радовался тому, что не стал бойфрендом Мальвины.
– Говорит водная милиция, теплоход номер шестьсот шестьдесят шесть, стоп машина! Вы нарушили государственную границу и находитесь в нейтральных водах! Стоп машина! Твою мать!
С верхней палубы теплохода в сторону катера полетело несколько десятков бутылок, и три попали в цель. Пьяные выпускники заорали и засвистели. А с катера зарокотал автомат, и цепочка трассирующих пуль пронеслась над теплоходом, никого, к счастью, не задев. Теплоход останавливаться не собирался. Учитель истории громко по-разбойничьи свистнул и заорал:
– Мазилы! Автомата в руках не держали!
Катер вдруг пошел на сближение с теплоходом. Когда расстояние между посудинами составило десять метров, из каюты катера вышел улыбающийся милиционер с гранатой в руке и проорал:
– Эй, контрабандисты! Таможня Петербурга просит передать вам пламенный привет!
С этими словами он вытащил из гранаты кольцо и перебросил ее к ногам историка. У того от удивления открылся рот, он смотрел на гранату, подкатившуюся к его ногам, и не двигался. Девочки мгновенно исчезли. А у меня мелькнула мысль, что, возможно, я и не смогу умереть как Казанова, трахая женщину, и через несколько секунд встречусь с апостолом Петром. Но тело мое с этим не согласилось, оно нагнулось, схватило гранату и швырнуло ее изо всех сил, подальше от теплохода. Граната улетела метров на тридцать и взорвалась, несколько осколков попало в борт теплохода, а один разбил бутылку с водкой, которую я поставил на палубу.
Иосиф женским голосом запричитал:
– Я думал, что это шутка, а они бросают боевые гранаты, это не по правилам…
В этот момент на палубу вышла Магда. Двадцать лет назад ее можно было назвать симпатичной женщиной. Но теперь время так ее деформировало, что если бы не Иосиф, сказавший: «Магда, они перешли черту, поставь их на место», – я бы не узнал свою бывшую учительницу химии.
Передо мной стоял крепкий мужик пятидесяти лет. Короткие седые волосы, маленькие черные усики, широкие плечи, крупные кисти рук и джинсовый костюм усиливали это впечатление. Магда открыла рот и закричала хриплым баритоном в сторону катера:
– Я директор школы номер семьдесят шесть! И требую прекратить хулиганские действия! В противном случае применю крайние меры!
Катер снова пошел на сближение. Милиционер на палубе заржал и вытащил из-за пояса вторую гранату, но выдернуть чеку не успел, потому что Магда легко перепрыгнула на катер и сильным ударом ноги отправила мента в Неву, потом она скрылась в каюте катера, и через десять секунд оттуда вылетел спиной вперед второй милиционер. За ним вышла совершенно спокойная Магда и пинком отправила второго мента вслед за первым. Они дружно поплыли к берегу. А Магда легко перепрыгнула обратно на палубу теплохода. И, увидев разбитую бутылку водки, сказала мужу:
– Иосиф, если ты опять начал пить водку, то будешь наказан.
Учитель истории встал по стойке «смирно» и ответил:
– Никак нет, Магдочка, это не я, это Александр О`Бухарь, наш бывший ученик, он закончил школу двадцать лет назад.
Магда посмотрела на меня чугунным взглядом:
– Александр О`Бухарь? Не помню такого, впрочем, они, алкаши, все на одно лицо: слезящиеся глаза, красные щеки и сизый нос. Ненавижу! И поэтому никогда не буду рожать.
В том, что она никогда не будет рожать, я тоже не усомнился.
Магда ушла, а катер вдруг резко свернул в сторону от теплохода и помчался на полном ходу к берегу. Иосиф расслабился и сказал:
– Магда в совершенстве владеет карате, из нее получится президент.
