Если твой начальник болван, – не расстраивайся, других начальников не бывает.
Моя работа начинала мне нравиться. До обеда меня никто не потревожил. В положенное время отправился в раздевалку. Когда я туда вошел, шесть плотников сидели за столом и курили папиросы. Посреди стола стояла наполовину выпитая бутылка со спиртом. Мне сразу же налили полный стакан, но я отказался. Второй, с виду сорокалетний мужчина, засмеялся: – Мы не глухие, все слышали, сейчас заняты, приедем через час.
– Да ты не стесняйся, мы все в первый день стеснялись, а сейчас привыкли.
Я поставил чемоданчик с инструментами Первого в угол и сказал:
– Все в порядке, я укрепил подоконник.
Первый ухмыльнулся:
– Да ты просто стахановец, за это надо выпить.
Второй открыл бутылку и разлил по стаканам. Плотники взяли свои стаканы, чокнулись и вопросительно посмотрели на меня, а Первый выразил общее мнение:
– Мы пьем за твою ударную работу, и тебе грех отказываться, выпей вместе с нами, стань членом коллектива, Седьмой.
Я не стал рисковать, поднял свой стакан и сказал:
– За знакомство! – и отпил один глоток. И опять не смог больше продолжить, закашлял, поставил стакан на стол и начал активно пить воду. Плотники выпили до дна, закурили свои папиросы, и Третий сказал:
– Седьмой, ты не обращай на нас внимание, никто насильно в тебя не будет вливать спирт, это дело добровольное, если ты не пьешь, значит, нам больше достанется.
Я вытащил из своего шкафчика рисовую кашу с сосисками и стал без аппетита есть, потому что аппетит был отбит глотком тяжелейшего напитка. Время обеда, вместо положенного получаса, растянулось на полтора. Плотники все полтора часа активно играли в домино, пили спирт и курили папиросы. Когда они узнали, что я никогда не играл в домино, они потеряли ко мне интерес. Обед закончился тогда, когда в дверь вошел мастер Борман. Увидев, что я не играю в домино, он сказал:
– Ты все равно бездельничаешь, надо сделать стелюгу в третий цех.
Слово «стелюга» я услышал впервые, хотя и успел поработать на различных стройках. Поэтому я спросил мастера:
– А что такое стелюга?
Он посмотрел на меня с удивлением:
– Ну какой же ты плотник, если не знаешь, что такое стелюга?
Мастер Борман обратился к Первому, который только что проиграл партию и был зол на весь мир:
– Первый, тебе уже вдули, возьми Седьмого и сделай стелюгу в третий цех.
Обиженный на весь мир Первый закричал:
– Да пошел ты в жопу, не буду я ничего делать, вон Четвертый до обеда ни хрена не делал, пусть он и тащится в третий цех.
Мастер Борман не обиделся:
– Мне пофиг, кто будет делать, но к концу рабочего дня стелюга должна стоять в третьем цехе.
И мастер ушел. А Четвертый, с виду шестидесятилетний мужчина, подошел ко мне:
– Стелюгу мы на себе не потащим, верно? Поэтому иди за каром, карщики сидят рядом с проходной, попросишь, чтобы они приехали к тринадцатому цеху.
Я уже уяснил для себя, что никто на заводе не торопится, поэтому не спеша дотопал до проходной, узнал, где обитают карщики, вошел в цех и увидел четверых мужчин, сидящих за столом. Посреди стола стоял небольшой блестящий самовар. Карщики пили чай из больших кружек. Когда я подошел ближе, то по запаху понял, что они пьют не чай, а спирт. Меня они не замечали. Я с полминутки потоптался на месте, кашлянул и громко сказал:
– Добрый день, я плотник из тринадцатого цеха, нам нужно везти стелюгу в третий цех.
Никто из карщиков не среагировал на мои слова, они пили маленькими глотками из больших кружек спирт, молчали и пристально смотрели на свои отражения в блестящем самоваре. Я подождал с минуту и снова сказал:
– Добрый день, я плотник из тринадцатого цеха, нам нужно отвезти стелюгу в третий цех.
Один из карщиков, не отрывая взгляда от самовара, сказал:
Наконец-то понял, почему в Бермудском треугольнике люди теряют способность правильно ориентироваться – они много пьют халявного /дарового/ вермута, который обильно льется из дождевых туч, кружащих над Бермудами. Винный дождь покоряет и трезвенников, и алкоголиков.
Обратно в тринадцатый цех я шел еще медленнее. Светило жаркое солнце, на раскаленном черном асфальте между красными кирпичными зданиями грелись десятки разномастных кошек. Воздух был насыщен каким-то зловонием, но оно не мешало кошкам наслаждаться жизнью. Кроме меня и кошек на улице больше никого не было. Умные рабочие пили спирт и играли: кто в домино, кто в настольный теннис, а кто в бильярд. Да, а в бильярд я бы тоже сыграл, нужно будет спросить, где он стоит. Я свернул налево, в первый попавшийся мне проход, хотя чтобы попасть в тринадцатый цех, нужно было идти прямо, но я свернул налево, потому что не торопился, карщики подъедут через час, и я час могу гулять по лабиринту завода. В три часа дня, смывший трудовой пот и грязь с крепкого тела (хотя испачкаться я не успел) и переодетый в гражданское белье, я вышел с завода и, полный сил и новых впечатлений, поехал к Маринке и ее борщу.
Все здания были одинаковыми, в пять этажей и из красного кирпича, проходы залиты асфальтом, а на асфальте на каждых пяти квадратных метрах лежала дремлющая кошка. Это напоминало одно из моих кошмарных видений. Но там мне везде попадались крысы, а потом они чуть меня не сожрали, а здесь на каждом шагу мне попадаются кошки. Я люблю домашних животных, но кошки завода вовсе не домашние, они дикие, родившиеся в подвалах и на помойках, тощие, грязные и не любящие человека. Это я понял по их ненавидящим яростным взглядам, которые они бросали на меня. Они словно спрашивали: «И зачем ты, человек, приперся на нашу территорию? Мы здесь родились и это наш дом. А что нужно тебе, чучело?»
Я вдруг сообразил, что действительно услышал в подсознании эти вопросы кошек. Они обладали сильным биополем и сумели донести до меня свое презрение к людям.
Я растерялся и ответил вслух:
– Я пришел сюда не по собственной воле, один злобный человек по фамилии Орлов заставил меня это сделать.
Кошки хором заорали в моей голове:
– А мы тебе не верим! Разве можно доверять чудовищу, ходящему на двух ногах! У вас у всех грязные мысли! И ты такой же, как все – злой и грязный! Убирайся из нашего города!
Я не выдержал их напора, схватился за голову и побежал, свернул направо, потом снова направо, а потом я очнулся перед тринадцатым цехом. Рядом стоял электрокар и Четвертый меня спросил:
– Ну где ты бегаешь? Через полчаса конец рабочего дня, а мы еще не отвезли стелюгу.
Оказалась, что словом «стелюга» обозначали обыкновенные деревянные козлы, которые уже были сколочены. И нам с Четвертым оставалось только погрузить их на кар, подвезти к третьему цеху и там разгрузить, что мы и сделали в течение двадцати минут, потому что стелюга была небольшой и легкой.
Мой первый рабочий день на заводе «Тормоз» закончился. За весь день я вбил четыре гвоздя в подоконник и перенес небольшие козлы (или стелюгу) из одного цеха в другой. И все. И если за такую работу мне еще будут платить какие-то деньги, то можно считать, что с работой мне повезло. Я вдруг почувствовал некоторую благодарность к Орлову. Это с его тяжелой руки я попал сюда. Правда, я не увидел еще ни одной ракеты «Земля-воздух», но где-то они должны находиться.
Женщине очень нравится, когда ты после тяжелого рабочего дня занимаешься с ней сексом всю ночь, а после бессонной ночи идешь активно работать, а после тяжелого рабочего дня ты занимаешься с ней сексом… и только когда ты умрешь, она признает, что ты был дураком, неразумно израсходовавшим свои силы.
Сегодня познакомился с Бахом. Пили пиво в одном баре и познакомились. Иоганну Себастьяну Петербург нравится только в центральной части. Окраины же его напугали настолько, что он старается туда не попадать. Я поинтересовался, что же натолкнуло мастера на создание «Страстей по Матфею». Все очень
