Кто виноват, что именно эта детская считалочка пришла ей в голову? Да и важно ли, что именно она говорила? Главное – эффект был поразительный. Водитель как-то весь склонился, часто заморгал, спрятал деньги и быстро-быстро забормотал слова оправдания в свой адрес. «Уазик» отъехал на безопасное расстояние. Срыв дела государственной важности был предотвращен.
Но проверяющие могли вернуться, поэтому Галя опять прислонилась к столбу и стала ждать вечера, время от времени делая непредумышленные, но роковые для нее взмахи жезлом. Что-то очень важное упустила она в главе «Регулировка дорожного движения». Да и откуда девушке из более глухой провинции, чем Зюзюкинск, было знать, что симпатичная полосатая палочка способна не только отгонять мух и служить в качестве веера, но и останавливать машины? Ничего, вот скоро вернется Александр, поблагодарит ее, может, даже похлопает по плечу и отпустит домой. Скоро, уже скоро. Он сам сказал, что не имеет права опоздать на ужин в школе милиции. От его своевременного возвращения в школу тоже зависит выполнение задания государственной важности.
– И теперь я не знаю, что делать с деньгами. Меня найдут, потом будут пытать, потом потребуют, чтобы я отработала деньги, а потом закатают в асфальт.
– Не закатают, – не очень уверенно успокоил ее Санек. – Закатают нас, если тебя здесь найдут. А с тобой все будет в порядке. Ты лучше расскажи подробнее, как ты стояла, что делала или говорила, перед тем как возле тебя останавливались клиенты.
– Я за столбиком пряталась, – всхлипнула девушка, – чтобы меня не было видно.
– За столбиком пряталась, – повторил Санек, и в глазах его едва заметно мелькнула искра понимания.
– Почти не шевелилась. Только муху отгоняла. Муха надоедливая прилипла.
– Ага. Муху. Правой или левой? – строго спросил Санек.
– Не помню, – растерялась девушка.
– А вы встаньте, как стояли, и поотгоняйте, – посоветовал Федя. – Следственный эксперимент называется.
Девушка встала с кровати, немного подумала и неуверенно взмахнула правой рукой.
– Хор-ро-шо, – отчеканил Зубоскалин. – Теперь последнее. Соберись, Галя, вспомни, в какой руке ты держала жезл?
– В какой вилку держат, – твердо ответила девушка. – Я правша.
– Все ясненько, – вынес вердикт Санька. – Ты не должна отрабатывать эти деньги, Галочка. Более того, ты можешь оставить их себе. Это плата за помощь в выполнении задания государственной важности.
– И меня не будут искать клиенты?
– Это не клиенты, – не стал открывать ей глаза на правду Зубоскалин. – Это наши агенты. Просто через тебя они обменивались шифровками. Говоришь, деньги клали тебе в нагрудный карман? Так вот вместе с деньгами они подсовывали шифровки. Одну подсовывали, другую брали, одну брали, другую подсовывали. Все резиденты так делают.
– Так, может, деньги надо отдать под расписку? Я ведь даже не считала, сколько там. И мне чужого не надо.
– Не спорьте, рядовой Галина. Идите домой и ни о чем нехорошем не думайте. Завтра мы с вами встретимся в то же время, и вы опять будете служить местом обмена информации для наших агентов. И пожалуйста, не забывайте о том, что вас опять будет контролировать вражеская разведка на «уазике».
– А может, мне их как-нибудь заломать? – расхрабрилась девушка. – Людей там позвать, покричать. А то распоясались, катаются по земле русской, как по своей, гады.
– Этого не надо, сорвете задание, – отказался Санек. – Делайте все, как сегодня. Я горжусь вами, Галина.
И Санек бросил пронзительный взгляд прямо в невыразительные глаза Галины. Взгляд его проник прямо в душу девушки, заставил свести пятки вместе и выпрямить спину, грудь ее всколыхнулась, как девятый вал, накативший на Черноморское побережье Крыма, густые брови сдвинулись к переносице, образовав суровую складку.
– Служу России, – отчеканила девушка.
Если бы Санек знал, сколько купюр вложили «агенты» в нагрудный карман его куртки, он пересмотрел бы все свои жизненные взгляды и посвятил себя работе в дорожно-транспортной инспекции.
Но в данный момент этого не знал никто, даже сама Галя. С риском для жизни курсанты вывели девушку за пределы школы, так и не поняв, как она смогла беспрепятственно пройти через проходную, и вернулись в свою комнату. Сегодня им надо было хорошенько выспаться. Завтра им предстояло выполнить задание, по своей сложности превышающее даже поимку банды дурковедов.
Утром из проходной школы милиции вышли шестеро стройных курсантов. Они прошли квартал и исчезли в подъезде ничем не примечательного пятиэтажного дома. Спустя двадцать минут из подъезда того же дома вышли шестеро сгорбленных стариков. В старости тоже есть своя прелесть. Очень часто встречаются весьма и весьма привлекательные бабули и дедули с добрыми глазами, почтенной сединой, милой беззубой улыбкой. В этих же стариках не было ничего привлекательного. Их можно сравнить с друзьями и подружками весельчака Дракулы или оборотнями на полпути превращения их в человека. Или просто с весьма дурно загримированными провинциальными актерами. Каковыми они, собственно, сейчас и являлись.
– Я устал, – спустя минут десять признался отвратительно-рыжий дед в плюшевом облезлом лапсердаке и с элегантной тростью. – Давайте на автобусе поедем?
– Не устал, а уштал, – поправил его старик в весьма приличном картузе с гвоздикой. – Не нарушай маскировки, ты же беззубый.
Рыжий гордо ощерился, продемонстрировав черную пустоту рта: Зося собственноручно выкрасила все зубы Лехи черным лаком, что давало иллюзию полного отсутствия оных.
– Шоглащен. Но только я правда уштал. Можно я рашпрямлюсь и нормальными шагами пойду?
– Нельзя, – строго сказал тот, что с гвоздикой. – Терпи. Представь, что ты решил повторить свой собственный подвиг и шагаешь из Зюзюкинска в Дрыщевку на своих двоих, да еще в полном обмундировании.
– А-а-а, в Зюзюкинск я прямо шел, а тут вся спина уже ломит. Вень, ну поехали на автобусе?
– Ладно, – согласился Веня Кулапудов, которому действительно очень шел картуз «а-ля кадриль». – Вон, двойка идет, две остановки как раз проедем. Да и внимания меньше привлекать будем. А то больно публика пялится.
Дружная компания монстров-стариков шумно ввалилась в салон автобуса.
– Садитесь, бабуля, – быстро вскочила тоненькая девушка в сарафане.
Бабулей оказался Федя Ганга. Зося долго думала, как превратить молодого черного парня в старого белого, и решила, что лучше всего будет замотать юношу в платок. Но даже платок не скрыл черного треугольника лица с жгучими очами, слегка приплюснутым носом и пухлыми губами. Тональный крем не дал никаких результатов, пудра совершенно испортила все дело, и тогда Зосю осенило: один из приемов гримирования под чернокожего парня – использование черного чулка. Если идти от противного, то тонкий чулок телесного цвета вполне сможет скрыть излишнюю смуглость кожи Ганги.
Нельзя сказать, чтобы дитя далеких джунглей после зачехления его физиономии Зосиным чулком стал похож на старушку. Но зато и с Федей Гангой он стал иметь мало общего. Дело завершил цветастый платок с кистями и нитками люрекса и огромное платье-балахон, прикрывавшее Феде колени. Ноги Зося маскировать ему не стала. Во-первых, у нее не нашлось колготок нужного размера, во-вторых, черные Федины ноги и не выглядели голыми. Они выглядели одетыми в черный капрон весьма недурного качества с глянцевыми нитями лайкры.
Во всяком случае, затея Зоси удалась. По крайней мере, девчушка в автобусе, уступившая место Ганге, назвала его именно «бабуля», а не «дяденька негр», «товарищ вампир» или «живой труп».
Федя хотел было отказаться, но подумал, что это повредит маскировке, и сел.
Автобус остановился, выпустив партию пассажиров, и поехал дальше по маршруту.
