«крышу» к какому-нибудь настоящему авторитету. Как рыба-прилипала… Использовал их, ну а они — его, конечно. До тех пор пока «крыша» не протекала, его не трогали. Только ведь этот подонок ни с кем не мог долго ужиться! И очень скоро начинал кусать руку, которая его пригрела… Ну так вот: Батыр стал последним из покровителей Артиста. У него этот фраер был чем-то вроде советника по экономическим вопросам. Отвечал за связи с крупным бизнесом…
С крупным бизнесом?.. Внезапная догадка поразила меня будто молния. Все сходилось… Но как ни велико было искушение произнести название фирмы «Бутон» — я сдержалась. Папазяну только палец протяни — он всю руку оттяпает!
— …Только вскоре, как и следовало ожидать, вышел у них развод. Подробностей я не знаю. Известно только, что под «крышей» хозяина он организовал собственный «кооператив». Имелась информация, что у Артиста был какой-то прихват в ГАИ. Может, и был, только связь эту так и не раскрыли. Не успели… Ну, словом, за все эти художества Батыр и загасил Артиста, с помощью Аллаха. Вернее, совсем наоборот! — Гарик довольно ухмыльнулся своей волчьей ухмылкой.
— В каком смысле?
— В прямом. Не загасил. «БМВ» Артиста рванул так, что Волга вышла из берегов. На усть-кушумской дороге дело было.
— На усть-кушумской?
— Ну да. Чему ты удивляешься? Батыр ведь в Кушуме обретается. От него Артист и ехал.
Ну дела… Похоже, нынче все дороги ведут в Усть-Кушум!
Я взглянула на часы. Пора было трогаться, а то опоздаю в «Бутон». Гарик между тем разлил остатки. Под это дело я отважилась на подвиг:
— Папазянчик, а что ты сказал бы, если б, к примеру, я тебе заявила, что Артист вполне может оказаться жив-здоров?
— Я сказал бы тебе одно из двух: либо у тебя не все дома, либо ты — самый классный сыщик нашего времени. Ну а так как второе невозможно, потому что самый классный сыщик нашего времени это я, значит, остается первое.
— Ну Гарик, а серьезно! Есть хоть какая-нибудь вероятность? Ведь труп, как я поняла, опознать было невозможно…
Он уже ощутимо начинал беситься: ставить под сомнение информированность Папазяна было опаснее, чем шутить с огнем.
— Послушай, Татьяна. — Он приблизил ко мне свои черные непроницаемые стекла. — По меньшей мере десять человек видели, как он садился в ту машину. По меньшей мере двадцать человек видели, как машина взлетела на воздух. Опознать головешки, разумеется, нельзя, но все же было очевидно, что это останки человека, а не динозавра! Совпали многие параметры. И все знали, что в этой чертовой машине он был один. Правда, кое-кто считал его оборотнем, но не до такой же степени! Это — первое. А кроме того, если б даже Артист каким-то чудом уцелел — неужели ты думаешь, что эта сволочь до сих пор, за два-то года, нигде и никак не проявилась бы? А если б он проявился — то я бы об этом знал! Уж поверь мне! Я тебя уважаю, и даже больше, но… давай покончим с этой темой, ладно?
— Ладно, — покорно согласилась я и ослепительно улыбнулась ему: — Гарик Хачатурович, раз уж вы сегодня ко мне такой добренький, то у меня есть еще одна ма-аленькая просьбишка…
Добренький Гарик Хачатурович снисходительно пожал плечами: пользуйтесь, мол, куда ж вы без меня!
— «Скорая помощь», в номере три шестерки, больше ничего не известно. Она у меня в прошлую пятницу вечером в одном деле наследила. Я с этим могу несколько дней провозиться, а для тебя — шуточное дело. Будешь другом?
— А что мне остается? Ничего другого от тебя не дождешься… В течение дня звякну. Но ты готовься: мои капитанские погоны мы с тобой все равно отпразднуем!
— Плох тот лейтенант, который не мечтает! — отрезала я.
Следующие два с лишком часа, проведенные мною в самом сердце АО «Бутон», можно было бы смело назвать потерянными напрасно, если б не мимолетная встреча с моим «женихом». Признаться, я надеялась увидеть у подъезда АО знакомую «Ладу» — и я ее увидела. Сам Гриня сидел в приемной шефа, ожидая какую-то бумагу, которую должен был отвезти в Министерство экономики правительства области. (Звучит-то каково!) А секретарша моего клиента — бесформенная блондинистая кадушка лет тридцати восьми — просто выпрыгивала из платья в его присутствии. Я оторвала ее от этого приятного занятия и тем самым приобрела в ее лице откровенную недоброжелательницу. Почему-то у меня редко находятся доброжелательницы из числа секретарш…
Пока хозяйка приемной с видом оскорбленной добродетели уплыла докладывать о прибытии «московского спецкора», губы Орлова живо напомнили мне о впечатлениях прошедшей ночи. А между поцелуями он успел еще доложить, что сегодня вечером встречается кое с кем в ресторане гостиницы «Столичная». Я шепнула, что если он ввяжется в историю — пусть домой не возвращается.
— «Ночью я тебе, змея, все-все-все припомню…» — ответил он мне цитатой из своего любимого Кучина.
Центральный офис производственно-коммерческой фирмы «Бутон» — двухэтажное здание из розового кирпича, элегантное, но без излишней роскоши, как и все принадлежащее Бутковскому, — занимает господствующее положение на огромной, почти трехгектарной, территории знаменитого «Славянского базара». Этот популярный рынок на Третьей Дачной, куда сегодня приезжают за барахлом и снедью люди даже с противоположного конца города (потому как цены выгодно отличаются), тоже, естественно, является, детищем АО. И одной из его «золотоносных жил», понятное дело.
По киоску, по рядочку, по квадратному метру отвоевывали «бутоновцы» свое место под рыночным солнцем. Отвоевывали у пустыря, захламленного могучим соседом — универмагом «Торговый дом»; у районных властей, не умеющих распорядиться своим добром; у рэкета, с давних пор тянувшего жилы из здешних неорганизованных торговцев.
Первым сдалось районное начальство: оно быстренько сообразило, что Бутковский для Ленинского района — тоже «золотая жила» и куда выгоднее не вставлять ему палки в колеса, а наоборот — дать зеленый свет. Олег и его команда отстраивали не только свой собственный офис, не только рынок, не только поистрепавшиеся в «свободном плавании» и наконец прибившиеся к «Бутону» мелкие предприятия, магазины, ремонтные мастерские, ателье и кооперативы. Они асфальтировали дороги, вывозили мусор, сажали деревья и цветы, приводили в божеский вид остановки транспорта, открывали кафе, детские площадки, общественные туалеты. Даже фонтаны строили! И все это — не только на «собственной» территории. Наконец, они дали работу сотням людей. Я узнала, что сегодня во всех подразделениях и филиалах АО «Бутон» работают около 800 человек. По нынешним временам массовых сокращений — огромный коллектив! И что характерно: все эти люди не просто работают, но и получают зарплату. Вообще фантастика!
Вот почему рекламу фирмы можно увидеть сегодня не только на территории рынка, но и повсюду в районе. А ее эмблему — полураскрывшийся розовый бутон, символизирующий расцвет честного предпринимательства, — местные жители знают не хуже, чем обертку «Сникерса» или буквы О.В., которые наше телевидение тычет нам в нос каждые пять минут.
Дольше всех держался на своих позициях рэкет. Бутковскому пришлось сменить целую армию охранников, прежде чем он получил то, что хотел: немногочисленный, но боеспособный и вездесущий отряд профессионалов, этакий собственный ОМОН. Еще два года назад на территории «Славянского» случались такие разборки, что в пору было снимать документальный боевик! Кое-что об этом мне успел уже порассказать Гриша Орлов, на долю которого тоже выпала толика подвигов. (Думаю, немалая, просто он, как всегда, скромничал.) А вот нынче «быки» уже почти не рискуют соваться во владения «Бутона».
Короче говоря, я начинала подумывать, не написать ли мне и в самом деле корреспонденцию под рубрикой «Люди и рынок», или «Герои нашего времени», или что-нибудь столь же оригинальное. Ну, не в «Деловой мир», так в газету «Тарасов», скажем? Честное слово, жалко было моей добросовестной журналистской работы, да и собранных фактов — тоже!
Тем более что при всем желании никакого детективного проку я из них извлечь не могла. «Великолепная пятерка», в которую превратилась шестерка главных специалистов за вычетом болящего
