покровскими оперативниками, они сообщили мне еще одну интересную информацию. Мельхорн уже две недели как не появляется на своем заводе, хотя до этого регулярно ходил туда, как на работу.
– Спасибо, – почти машинально сказала я. – Мы с тобой обменялись информацией, этого, пожалуй, на сегодняшнее утро достаточно. Когда ты планируешь нанести удар по даче Мельхорна?
– Когда согласую этот вопрос с руководством, – сухо ответил Расторгуев. – Могут возникнуть некоторые бюрократические сложности.
Я нахмурилась и хотела было сказать что-нибудь нелицеприятное, но сдержалась.
– Ладно, я пошла, – сказала я после небольшой паузы, затушив окурок выкуренной сигареты в пепельнице. – Желаю тебе успеха в преодолении бюрократических препонов.
– Таня, я не советовал бы тебе туда сегодня ехать, – сказал Расторгуев, когда я уже шла на выход.
– Я очень рада, Борис Михайлович, что не нахожусь в твоем непосредственном подчинении, – обернувшись, ответила я. – И вообще свобода – это замечательно, – прибавила я, уже стоя на пороге его кабинета.
Дорога, которая вела к условленному месту встречи с бандитом Вахой, вначале тянулась прямой линией по общей трассе, где часто мелькали легковые автомобили и огромные грузовики, забрызганные грязью и облепленные снегом. Потом мой путь продолжался вниз по склону – я ехала по проселочной дороге, петляющей между заброшенных деревушек и смешанных лесов, которая, как нить Ариадны, выводила меня к замку чудовища Миноса.
Надо сказать, Ваха отчасти напоминал легендарный персонаж греческой мифологии. Только рогов не хватало. Но я думаю, ставить рога такому персонажу для любой самой коварной женщины было бы весьма опасным занятием. Ко всему прочему, бандит, судя по его рассказу, ни разу не был женат.
Дорога заняла час с небольшим. Вскоре я остановила машину перед каменным строением с зарешеченными окнами и высоким забором, которое находилось невдалеке от вожделенной дачи господина Мельхорна.
Если дача, видневшаяся на склоне горы, напоминала замок эпохи Ренессанса, слегка смешанного с новорусским стилем местных архитекторов, то это строение я обозначила филиалом шестой колонии. Шестая колония – знаменитая в Тарасове зона особого режима для опасных преступников. В определенных кругах нашего города даже ходили легенды по поводу этой колонии, и даже самые крутые мафиози побаивались попасть туда...
Высокий забор, колючая проволока над ним, стальные решетки – все это производило впечатление тюрьмы. А на самом деле это была хижина дяди Вахи. То есть он жил отдельно от Мельхорна. Мне показалось немного странной подобная аскетичность – как будто бы Ваха сам себя добровольно заключал в карцер.
Недалеко располагались домики людей небогатых, в них жили местные жители пригородного поселка Калинов Бор. Это живописное место у Зеркального озера долгое время никого не интересовало – я имею в виду семьдесят три года советской власти, когда страна активно строила светлое «завтра», – но с ветром перемен, занесенных нам эксцентричной Раисой Максимовной и меченым Михаилом Сергеевичем, этот район с его красочным ландшафтом стал активно обживаться элитой нового общества.
Я уже третий раз безуспешно нажимала на кнопку звонка, но мне никто не открывал. Я уже начала думать о том, что это или подвох или правоверный мусульманин Ваха, нарушив законы ислама питием русской водки, наказан Аллахом крепким сном и не может проснуться. А может быть, его уже пришили за предательство? Это был бы самый неудачный для меня разворот событий.
Я уже почти свыклась с мыслью о поражении, как за спиной вдруг раздался грубоватый бас Вахи:
– Так, ты, – он ткнул в меня стволом пистолета, – сейчас пойдешь со мной.
Рядом с Вахой маячила фигура бритоголового типа. Он наглым похотливым взглядом ощупывал меня. У меня сложилось ощущение, что бритоголовый хотел бы попользоваться мной и удовлетворить свои мужские потребности. Причем он был готов сделать это прямо сейчас, невзирая на отрицательную температуру воздуха.
Я вдруг почувствовала себя ягненком, которого мясник ведет на заклание. В лице Вахи не было того налета галантности и грубоватой мужской обходительности, какие присутствовали у него вчера. Передо мной стоял не влюбленный кавалер, покоритель дамских сердец, а прямое воплощение Сатаны.
На поясе Вахи было закреплено несколько ручных гранат, а из большого кармана кожаной куртки выглядывали три магазина от автомата «калашников». Я, не привыкшая к подобному обращению, захотела даже плюнуть на все, развернуться и отработанным ударом ноги врезать этому подонку в челюсть. А затем разобраться с похотливым бритоголовым мальчишкой.
Меня усадили в белую «Ниву», которая стояла недалеко. Сопротивление было бы бесполезно с моей стороны, так как стальное лезвие ножа бритоголового уперлось в мой бок. По-видимому, начинающему бандиту это доставляло удовольствие. Самодовольная улыбка не сходила с его глуповатого лица.
– А когда мы ее трахать будем? – с живым интересом в маленьких глазках задал бритоголовый подленький вопросик Вахе.
– Что, стоячка замучила? – усмехнулся Ваха, глядя в лобовое стекло автомобиля.
– Да есть такое дело... – ухмыльнулся в ответ Леха.
– Ну, иди подрочи, – почти ласково дал ему совет Ваха. – Я ею сам заниматься буду...
В тот момент я была готова выразить благодарность Вахе и за это.
Дорога до мельхорновского замка заняла всего минут десять. Возможно, при других условиях я зачарованно разглядывала бы утопающие в заснеженных садах прекрасные громады новорусских строений. Многие из них можно было бы назвать произведениями архитектурного искусства.
Мы подъехали к кованой ажурной решетке, опоясывавшей дворцово-парковый ансамбль дачи Мельхорна. Она отчасти напоминала дворец графа Юсупова.
Бандитское гнездо выглядело, надо сказать, эффектно. Оно было выдержано в стиле барокко и напоминало модернизированный в стиле эпохи Возрождения средневековый замок. Это было трехэтажное здание с двумя арками по краям и колоннами в середине. В целом дача производила впечатление огромного корабля, штурмующего рифы.
Меня буквально втолкнули в парадную дверь дома. В мягком ворсе огромного персидского ковра не слышны были тяжелые шаги бандитов.
На вершине мраморной лестницы возвышалась статуя фавна, обнимающего нимфу. Это был довольно интригующий момент совокупления черта с красавицей.
– Леха, иди пока отдохни, – бросил Ваха бритоголовому. – Я сам с этой бабой разберусь.
Криво усмехнувшись, Леха поплелся по коридору направо. Было видно, что он очень хотел присоединиться ко мне и Вахе, предчувствуя, что будет происходить дальше. А что в действительности меня ожидало, тогда я и сама представить себе не могла.
Ваха ткнул меня в бок пистолетом и направил налево, по коридору первого этажа. Некоторое время мы молча шли и наконец остановились у массивной двери. Ваха открыл ее ключом, и мы вошли в кабинет.
– Ну что ж, здравствуйте, девушка, еще раз! Не такой вы представляли нашу встречу, – голос Вахи был теплым и даже добрым.
Я недоуменно посмотрела на бандита. Из-под бороды и зловещей маски бородатого высветилась солнечная улыбка.
– Надеюсь, вы мне еще доверяете?
– Приходится.
– Если бы я был вашим врагом, я мог бы шлепнуть вас еще вчера.
– А может, у вас далеко идущие планы?
– Изнасиловать я вас мог всегда, даже сейчас. Не пугайтесь... Делать этого я не стану.
– Кто вы такой, Ваха?
– Бандит. Но я веду с вами честную игру.
– А бандиты бывают честны?
– Да, конечно, честное бандитское слово. Кстати, что с дневником Анечки Воронцовой? Царство ей небесное.
– Дневник в милиции, – спокойно ответила я, наблюдая за выражением лица бандита.
