Дом без выхода

И сидящая рядом Старуха сразу все поняла.

– Завидуешь? – ехидно поинтересовалась она. – Вот кабы на ее месте была ты, а на его – Стас...

– Заткнись! – огрызнулась Виолетта, и пробегавшая мимо юная официантка с удивлением посмотрела на нее:

– Вы что-то сказали?

Виолетта ответила таким же недоуменным взглядом:

– Я? Ничего. Вам, вероятно, послышалось.

Появилась Марьяна, как всегда невыносимо эффектная, в кремовом длинном плаще, с ярко-красным зонтом и точно такой же сумочкой в руках. Стряхнула с зонта воду, раскрыла его, поставила рядом на пол – сушить, скинула плащ и пристроила его на вешалку.

– Извините, что опоздала, погода вдруг так испортилась! Будто не июнь на дворе, а октябрь. Дождь льет как из ведра, и холод такой...

Можно подумать, что она не прибежала из теплого дома, находящегося всего в двух шагах отсюда, а ехала с другого конца Москвы, как Виолетта. Официантка принесла меню в обтянутой джинсовой тканью обложке, и Марьяна восхитилась:

– До чего же остроумное дизайнерское решение! Так просто, незамысловато – и так удачно! Посмотрите, для каждого меню папочку сделали из обрезков старых джинсов. Даже с кармашком! Мне кофе по-венски, пожалуйста, – это официантке. – Ну, и как ваши дела? – это уже Виолетте.

– Спасибо, все в порядке.

– А как наши дела?

– Тоже не хуже, – усмехнулась Виолетта. – Как в песне: все идет по плану.

– Знаете, они оба, и Тина, и Стас, поют вам такие дифирамбы, что мы с Лешей просто руками разводим. И умная вы, и добрая, и понимающая, и поговорить с вами интересно, и Сашка вас обожает... Как вам только удалось их так очаровать? Может, вы их околдовали? Признайтесь, никакой ворожбой не пользовались? – Марьяна спрашивала вроде бы в шутку, но в глазах ее мелькнула тревога.

– Ну что вы, Марьяна Юрьевна! – поспешила заверить ее Виолетта. – Я, в отличие от вас, не обладаю такими способностями. Да, кстати о ворожбе. Вот то, что вы просили, – Виолетта вынула маленький, завязанный узлом полиэтиленовый пакет и протянула его Марьяне. Та поспешно спрятала полученное в сумку.

– Она ничего не заметила?

– Нет, точно нет! Утром она проспала, собиралась впопыхах и бросила расческу прямо в холле. А я осторожно сняла их и собрала в пакетик.

– Отлично! Ну, расскажите мне, как там обстановка, как они живут?

– Да не так чтобы очень хорошо. Вы были совершенно правы в своих подозрениях – похоже, у Стаса действительно есть кто-то на стороне. Во всяком случае, Тина так думает. Вот только она пока не знает, кого подозревать, поэтому бешено ревнует его ко всем на свете, включая вас и даже Катю.

– Да что вы? Ну, Тина, держись, то ли еще будет!

– И еще одно, – продолжала Виолетта, отставляя пустую чашку. – Сегодня вечером меня отвезет туда Анна, дочь. Мне хочется познакомить их со Стасом. Пусть он ее увидит, а я уж постараюсь сделать так, чтобы она ему понравилась. Это может пригодиться нам в дальнейшем.

– Пожалуй, вы правы. Нам с вами сегодня же обязательно нужно будет обсудить, что мы будем делать дальше. Но пока расскажите мне подробности, я просто умираю от любопытства! Я так поняла, что вы теперь очень дружны с Тиной, она так откровенна с вами... Интересно, что она говорит?

Часть III

День не задался с самого утра, точнее, еще с ночи. Вечер Виолетта традиционно провела на веранде с Тиной, но сразу после полуночи гувернантку позвали в детскую. Накануне Сашура съел какую-то гадость (последние дни он почему-то стал все тянуть в рот, как маленький) и отравился. Тина как ни в чем не бывало отправилась спать, а Виолетта до утра пробыла сестрой милосердия. Мальчику было плохо, его тошнило, он капризничал, и няня сидела у его кроватки, поила жиденьким чаем, уговаривала принять лекарство, утешала, гладила по головке, а сама просто с ног валилась от усталости. Едва ее воспитанник затихал, она клала голову на руки и тотчас проваливалась в сон – но Сашура сразу же просыпался, и все начиналось вновь. Полегчало ему только перед рассветом. Он наконец заснул, и Виолетта тоже отключилась – прямо в детской, свернувшись калачиком в кресле. Она уже давно забыла, что такое бессонница – за три с небольшим месяца, проведенных в этом доме, она устала так, как не уставала за всю свою жизнь, и, едва добравшись до постели, засыпала как убитая. Сейчас она проспала минут сорок и проснулась от чувства жуткого дискомфорта – в неудобной позе онемела вся левая половина тела, и ломило, казалось, все кости и все суставы. Было уже совсем светло. Ребенок спал и выглядел вполне сносно, только волосенки слиплись от пота. Виолетта машинально поправила на нем одеяло, подождала пару минут для успокоения совести и тихонько выскользнула из комнаты. Ноги в туфлях-лодочках на высоких каблуках за ночь сильно отекли, и каждый шаг доставлял мучительную боль. «Будто андерсеновская Русалочка», – усмехнулась про себя гувернантка.

Утро было серым, пасмурным, нерадостным. Виолетта поежилась в легкой блузке, зябко повела плечами, еле прикрытыми тонкой тканью. «А что ты хочешь – август! – сказала бредущая рядом Старуха. – Лето проходит. Вот так и жизнь пройдет. Как ни выпендривайся, ни строй из себя молоденькую – а здоровьишко-то уже не то...» И у Виолетты даже не было сил прикрикнуть на нее. Еле живая, она вползла в свою комнату, сбросила одним комком одежду и обувь, чего обычно за ней не водилось, и упала в постель, даже не смыв с лица косметику – этого она себе не позволяла вообще никогда. Но едва она уронила голову на подушку, как раздался стук в дверь. «Боже, что еще случилось? Неужели опять Сашура? Зря я все-таки не вызвала врача! Что же теперь будет?» С огромным трудом Виолетта поднялась, не попадая в рукава, накинула халат и на ватных ногах подползла к двери. В коридоре стояла Тина. Она смущенно и радостно улыбалась, лицо ее разрумянилось, глаза блестели, и Виолетта поняла, что ее хозяйку просто распирает от желания чем-то с ней поделиться.

– Не спите? – Тина проскользнула мимо нее в комнату и развалилась в кресле, перекинув через подлокотник обтянутую джинсами худую ногу. – И мы уже поднялись. Стас в свою качалку пошел, а я решила с вами поболтать.

Виолетта поплотнее запахнула на груди халат и попыталась изобразить на лице приветливую улыбку. Получилось плохо, но Тина этого не заметила. Она сладко, как довольная кошечка, потянулась в кресле и доверительно зашептала:

– У нас сегодня была такая ночь... Прямо как в юности. Не поверите – три раза. Что это вдруг на него нашло? И даже знаете что он сделал? Кажется, это называется куннилингус, когда языком... – Она покраснела до корней волос, но глаза ее так и светились. – Я сначала не хотела, а потом... Оказывается, это так здорово, такое потрясающее ощущение!

– Я рада за вас, Тина, – заверила Виолетта. Больше всего на свете ей сейчас хотелось взять одну из своих тяжеленных хрустальных пепельниц и как следует жахнуть ею хозяйку по голове.

– А еще мы решили поехать в отпуск! – щебетала ничего не подозревающая Тина. – А то лето проходит, вон уже август на дворе, а мы так и не отдохнули. Выбрали Канары, там всегда ровный климат.

Виолетта кивнула. Сейчас ей, конечно, было совсем не до путешествий, но, в конце концов, не всегда же она будет в таком состоянии. А Канары – это совсем неплохо, она, конечно, никогда там не была, да и не мечтала ни о чем подобном. Что ни говори, а служба в богатой семье все-таки имеет и свои положительные стороны.

– Стас, конечно, хочет ехать всей семьей, – продолжала Тина. – Но я его отговорю. Что это за отпуск с детьми! Надо же когда-нибудь и отдохнуть от них, побыть вдвоем!

– Можно подумать, ты так от детей устала! – скривилась Старуха. – Ах ты бедняжечка!

Но Тина, конечно, не услышала ее слов.

– Катьку можно будет отправить в какой-нибудь молодежный лагерь, в Хорватию или еще куда-нибудь. Ей полезно будет перед Швейцарией пожить вне дома, попривыкнуть к детскому коллективу. Ну а Сашура прекрасно побудет и здесь, с вами. Я уверена, вы о нем отлично позаботитесь и без нас.

Довольная томная улыбка не сходила с ее лица, и это выражение просто бесило Виолетту. Тина еще раз сладко потянулась, взглянула на часы и нехотя поднялась с кресла.