Макси научился радоваться даже тому, что посылала ему судьба, которая его не баловала, но так или иначе, он все-таки был в Нью-Йорке, где иногда что-то происходит. Уж точно, в Нью-Йорке у него было больше шансов, чем в его родном местечке, которое и обозначено-то не на всех картах. Проигрывал ли он, или ему улыбалась удача, с уверенностью можно сказать одно — он был на ринге, и он был готов драться. Именно поэтому каждую ночь он сидел за письменным столом и писал. Иногда он только пытался, и тогда он испытывал настоящие муки.
Вы не найдете такого часа, когда этот отель полностью погружен в сон. Даже ночью слышатся голоса танцовщиц, репортеров и других ночных пташек. Лежа в кровати, Макси слышал их шаги по коридору и с некоторым временем настолько привык, что ждал их как что-то привычное, то, что, казалось, могло связать его с внешним миром. Но для них он оставался невидимым, как только уходил к себе в номер. Он был абсолютно один в самом сердце великого города. Иногда он улавливал обрывки бесед, иногда до него доносилось чье-то имя. Он взял себе в привычку придумывать характеры и судьбы к этим случайно подслушанным именам. Одно имя, Пегги, доставляло особенно много пищи для фантазии. Он представлял ее веселой и бойкой. Проходя мимо его двери, она всегда что-то напевала. Она пела и в первый раз, когда он только услышал ее имя. «Пегги, перестань! — послышался девичий голос. — Разве тебе еще не надоела эта мелодия там, в театре?» Макси почувствовал, что ему было бы интересно взглянуть на эту Пегги.
Пришел июнь, а за ним и июль, превращая Нью-Йорк в настоящую духовку и стирая границу между дневным и ночным зноем. В такие дни Резерфорду казалось, что его ручка наливается свинцом. Он потягивал воду со льдом и сидел в легкой рубашке, заполняя листы бумаги с молчаливым упорством, которое даже погода не могла из него вытравить. Несмотря на жару, он пребывал в бодром расположении духа. Жизнь начинала идти в нужном направлении. Небольшую новеллу, написанную, когда термометр еще не зашкаливало и голова была ясная, наконец, принял журнал, выгодно отличавшийся от тех, которые до сей поры были благосклонны к его рассказам. Его стали одолевать мечты о целом дне, проведенном в лесу. Повсюду витал этот загородный дух. Отель освобождался от своих обитателей. Еще немного, и Макси был готов присоединиться к толпе отдыхающих.
Он настолько погрузился в размышления, что не услышал стука в дверь. Это был очень требовательный и громкий стук, требующий незамедлительного внимания. Он встал из-за стола и направился к двери.
На пороге стояла высокая девушка с темными глазами. На ней были шляпка и платье, которые, несомненно, призваны, скажем так, агрессивно привлекать внимание. Мысли о том, какую марку духов она использована, оставляли большое поле для догадок.
Ее взгляд, остановившийся на Макси, ни о чем не говорил. Как у старинных призраков, ее глаза чувств не выражали. Макси вопросительно посмотрел на гостью, подспудно сознавая, что он одет по- домашнему.
— Вы стучали? — спросил он, начиная разговор, как и любой мужчина, с этого глупого, но неизбежного вопроса.
Видение заговорило:
— Эй, закурить не найдется?
— Боюсь, у меня нет сигарет, — извинился Резерфорд. — Вообше-то я курю трубку. Вы уж простите.
— Что? — переспросил призрак.
— Боюсь, у меня нет.
— О! — произнесла гостья. — Сигаретой не угостишь? Интеллектуальность беседы стала переходить грань его восприятия. В сочетании с удушающей жарой нью-йоркской ночи это произвело свой эффект, и голова у Макси поплыла.
Незваная гостья воспользовалась его замешательством и прошла в комнату. Добравшись до стола, она занялась тем, что на нем было. Особенно ее заворожила ручка. Она подняла ее и подвергла тщательнейшему осмотру.
— Это что у тебя? — спросила она.
— Ручка, — сказал он не без искательности. — Перо.
— О! — гостья опять сделала паузу. — Закурить не найдется?
Одной рукой Макси нащупал спинку стула, другой — вспотевший лоб. Он был в агонии.
В этот момент, как полагается — самый последний, пришло спасение. Послышались быстрые шаги по коридору, и на пороге появилась вторая девушка.
— Глэдис, чем это ты здесь занимаешься? — строго спросила она. — Это не дело! Нельзя входить в чужие двери и приставать к незнакомым. Кто тут живет?
— Максвел, — сообщил он. — Максвел Резерфорд.
— Чего тебе, Пегги? — произнесла охотница за сигаретами, в небрежной манере роняя манускрипт на пол.
Резерфорд с интересом посмотрел на пришедшую девушку. Она была хрупкая и стройная. Как раз такая, какую он себе и представлял. Платье, в отличие от одежд ее подруги, было простое. Из-под шляпки глядело небольшое, аккуратное личико с вздернутым носиком, гордым подбородком и немного большим ртом, предполагающим, что у человека — хорошее настроение. Серые глаза смотрели прямо и спокойно в его глаза, прежде чем перейти к статуэтке на столе.
— Не балуйся с чужой чернильницей, Глэдис. Пошли спать.
— Эй, а закурить?
— Пошли наверх, там закуришь.
Первая гостья проявила пример полного послушания и молча направилась к выходу. На пороге она остановилась и осмотрела Макси придирчивым взглядом.
— Пока, лапочка, — попрощалась она с нескрываемым пренебрежением.
— Всего хорошего, — ответил Резерфорд.
— Приятно было познакомиться, — сказала Пегги.
— Спокойной ночи, — сказал он.
— Спокойной ночи.
— Пошли, Глэдис, — твердо произнесла Пегги. И Глэдис пошла.
Макси присел на кровать и промокнул салфеткой лоб. Его немного качало. Он не привык к посетителям.
Он закурил трубку и только присел прочитать черновой вариант, когда в дверь опять постучали. На этот раз он действовал быстро, поскольку находился в том состоянии, когда реагируешь на малейший шорох.
— Входите, — крикнул он. Это была Пегги.
Увидев ее, он вскочил на ноги.
— Не хотите ли… — начал он, выдвигая кресло.
Она подошла и элегантно присела на краешек стола. На ней уже не было той шляпки, и Макси должен был признать, что эта перемена — к лучшему.
— Да ничего, я здесь присяду, — ответила она. — Я думала, надо зайти, извиниться за Глэдис. Это на нее так жара плохо действует.
— Да, жарко, — подтвердил Макси.
— И вы заметили? Великолепно! Дедукция, достойная Шерлока Холмса! Она при вас застрелиться не пробовала?
— Господи, что вы!
— Она уже пыталась однажды, но я стащила у нее пистолет, а достать другой не хватило сообразительности. Она хорошая девушка, но иногда на нее находит. Когда погода жаркая. — Она окинула взором комнату и остановила его на Макси. — Как вы сказали, вас зовут?
— Максвел Резерфорд.
— Да ну! С таким прозванием непросто, а? Попробуем немного урезать. Подло называть беззащитное создание таким именем. Как это? Резерфорд? Да, не позавидуешь! А других имен у вас случайно нет? Том или Чарли или что-нибудь в этом духе?
