Богу придает единственность и исключительность, будь то в воззвании к Царю
16 Бультман и рассказ об искушении объявляет всего лишь легендой
(Theologie des Neuen Testament. S. 22). Я же синоптические истории об
искушении Иисуса могу рассматривать лишь как разработку в форме легенд
рассказа о решающей встрече с демоническим, характерной для определенного
этапа в жизни 'святого' человека.
17 Важнейшее — в связи с нашей темой — место находится у Филона в De
migr. Abr., 9, где овладевшее Авраамом свободное от всякого сомнения приятие
Неприсутствующего как Присутствующего выводится из 'неколебимого доверия'
Авраама: он верит, ибо доверяет, — и не наоборот. Хэч [Hatch. Essays in
Biblical Greek (1889)] приписывает 'Посланию к Евреям' такое же понимание
веры — однако неправомерно (см. ниже).
из песни Моисея и Мариам, вылившемся в слова: 'Поистине Бог мира наш
Царь'. Различие между 'Поистине…' и 'Мы верим и знаем' — это различие не
двух способов обнаружения одной веры, но различие между двумя родами веры. В
первом случае вера есть позиция, которую занимают, во втором — событие,
случившееся с кем-либо, или акт; который совершили и совершают, или, скорее,
то и другое одновременно. Вот почему местоимение 'мы' может стать субъектом
высказывания только во втором случае. Несомненно, Израилю тоже знакомо 'мы'
в качестве субъекта провозвестия, но это 'мы' есть 'мы' народа, которое
соотносится со 'сделаем' (Исх. 24:3) или со 'сделаем и будем послушны' (Исх.
24:7), но не с верой в смысле вероисповедания. Там, где о народе (Исх. 4:31,
14:31) рассказывается, что он 'поверил', подразумевается то простое доверие,
которое человек (как это было с праотцем Авраамом) имеет или обретает. Если
человек кому-то доверяет, он, разумеется, верит словам того, кому доверяет.
Пафос веры здесь отсутствует, точно так же, как нет пафоса в отношении
ребенка к своему отцу, которого он с самого начала знает как своего отца. Но
и в этом случае иногда требуется заново 'обрести' доверие, время от времени
ускользающее.
В одном из вариантов Послания к Евреям* (4:2) израильтянам, выведенным
из египетского плена, брошен упрек в том, что они не связаны 'благодаря
вере' с Моисеем, слушавшим слово Бога. Здесь имеется в виду рассказ из
Исхода (20:19), из которого следует, что народ страшился слушать слово Бога
сам, без посредника. В Евр. 4:2 подразумевается, таким образом, что сначала
народ отказался внимать гласу Бога, а потом отвратился и от речей посредника
между собой и Богом, отказав этому посреднику в самом важном и существенном
— в 'вере'. Непослушание народа, блуждавшего в пустыне (Евр. 3:16 и сл.),
объясняется его 'неверием' (3:19), а ответ народа на Синае, его заявление
'Все, что сказал Господь, сделаем и будем послушны' (Исх. 24:7) объявляется
недействительным, так как этому заявлению явно недостает веры. Для автора
Послания к Евреям отсюда вытекает необходимость определить, что же в
сущности следует понимать под верой. Определение веры (11:1) дается путем
формально точного обозначения в соответствии с греческими навыками мышления,
которые в свое время, в период от Павла до Иоанна, основательно укрепили
христианскую теологию и оказали мощное воздействие на последующую эпоху.
Вера получает не одночленное, а двучленное определение, обе части которого
свободно соположены: 'уверенность в ожидаемом' и 'убежденность в вещах
невидимых'. Замечательным образом здесь соединились друг с другом еврейское
и греческое представление о вере. Соотнесенность с будущим, ожидаемое, без
проблеска которого природный человек вообще не может жить, становится в
эпоху древнего Израиля глубокой уверенностью, так как Израиль доверяет тому
Богу, с которым он хорошо знаком (вот что значит в Ветхом Завете слово
'знать', когда оно указывает на отношения между человеком и Богом). А во
второй части определения веры ('убежденность в вещах невидимых') появляется
известное из греческой философии слово 'эленхос' — 'доказательство', или
'доказанность'. А так как речь в Евр. 11:1 идет о человеке и его вере, то
слово 'эленхос' можно перевести здесь как 'убежденность'. Но тут невозможно
получить ответ на вопрос: 'А кто или что убеждает?' Сам верующий? Но это
противоречит смыслу текста. Древние экзегеты считали, что 'убеждает' тут
вера, а более поздние — что Бог. Но эти ответы не годятся. Ведь 'вера' не
может сама передать человеку собственную сущность — 'убежденность', а Бог
здесь даже не упоминается вплоть до 11:3. К тому же объективирующий
греческий термин 'эленхос' вообще не предполагает вопроса о субъекте,
вызывающем убежденность, и поэтому вторая часть определения не нуждается в
таком субъекте точно так же, как и параллельная ей первая часть. И все-таки
требуется по возможности точно определить, какое значение имеет в Евр. 11:1
слово 'эленхос'. Предмет первой части определения веры — нечто грядущее,
Еще-не-сущее, что как таковое пока неощутимо; предмет второй части
определения — вообще невоспринимаемое Сущее, незримое и, значит, вечное, в
противоположность временному, как это излагает Павел (2 Кор 4:18). Верующий,
как его понимает Послание к Евреям, обладает доказательством бытия того, чье
бытие не дается никакому восприятию.
Человеку древнего Израиля такое доказательство бытия невидимого и
незримого было изначально глубоко чуждо, ибо мысль о небытии Бога находится
для него за пределами мыслимого. Человеку 'дано видеть' (Втор 4:35), что Бог
Израиля, т. е. 'его' Бог (7:9), не есть особый, частный Бог, но -
Всебожество, и при этом, однако, 'верный' Бог, которому человек может
довериться. То, что Бог существует, он 'видит' без всяких доказательств. И
даже там, где рассказывается о 'богохульниках', отрекающихся от Бога,
подразумевается, что эти богоотступники воображают, будто Бог не
присутствует в мире, что Ему нет дела до земной жизни(18). Признает ли
израильтянин власть Бога или отвергает ее, подчиняется или противится ей,
этот человек живет, — как бы он ни жил, — только потому, что Бог есть. 'Ибо
приходящий к Богу должен веровать, что Он существует…' — говорится далее в
Послании к Евреям (11:6)(19). Для верующего в еврейском смысле это — трюизм.
Здесь все зависит единственно
* Согласно общепринятому в науке мнению, Послание к Евреям не
принадлежит апостолу Павлу. Этот текст был написан в 80-90-е г.г. 1в, т. е.
представителем христианского поколения, пришедшего после Павла. Из этого
исходит и Бубер.
18 Ср., к примеру, Пс. 10:4 и Пс. 19:4; отрицание не означает 'его не
существует', но 'его здесь нет'.
19 О всем этом стихе см. следующую главу.
от того, — и на одно это, разумеется, приходится вся тяжесть земного
решения, — постигает ли человек факт бытия Бога также и как факт
божественного тут-бытия, как факт присутствия Бога в мире, и осуществляет ли
он, исходя из этого постижения, со своей стороны, предписанное ему самому,
как человеческой личности, отношение к Богу; а значит, доверяет ли он Богу,
