сахарной пудрой, обсыпал пушистым снегом Тирайю. В миллиардах снежинок множились развеселые пьянящие огни балов и приемов. Светское общество не вылезало из гостиных, под конец пятого дня празднеств еле переползая от одного дома к другому. Тем не менее люди бодрились. Им предстояло еще отплясывать на закрывающем бале в королевском дворце.
Маркиз не принял ни одного приглашения. Как и всегда. Он не являлся отшельником, как представляли его сплетни, но пьянство и разгул претили его натуре, а дела… И кто из представителей белой кости способен вести их на похмельную голову. Он все успеет, когда город перестанет гудеть растревоженным ульем. Неделя, другая ничего не решат. Кто-то обошел их всех на крутом узком повороте и теперь пускает пыль в лицо. Упустил, не придал значения тревожным звоночкам интуиции. Глупец!
В последний день праздника, тщательно выбрав костюм из темно-синего сукна, дополнив его белоснежной рубашкой и серебрянными массивными акссесуарами, Станислав в сопровождении сына направился на королевский бал. Несмотря на безобразную сцену между маркизом и Мэри-Анной, проигнорировать некоторые обстоятельства не в силах даже он. Необходимо создавать видимость присутствия в обществе, чтобы не прослыть изгоем. Поддерживать авторитет в определенных кругах и кое- кому мозолить глаза. Просто, чтобы не забывали. Боялись. Преклонялись. Заискивали.
Аристократ отстраненно наблюдал за танцующими парами, потягивая из стакана красное легкое вино. Полчаса назад он отшил надоедливую мамашу с дочкой-перестарком. И почему чужие мамаши вечно пытаются устроить его личную жизнь? Он не их сынок, за которым требуется присмотр и своевременное подтирание соплей. Сам справится. Обойдется без подсказок. Да только не объяснишь им всем. Слова быстрее закончатся, чем желающие повесить на шею очередную молоденькую дурочку.
Алесса не появилась. Существовал нижчтожный шанс, что она посетит бал, но не оправдался и он. Смешно и жалко. Наблюдать за собой со стороны. Хватается обеими руками за любой клочок информации, но до сих пор попадались лишь ложные следы. Он уже начал сомневаться. Вдруг, захороненный гроб не пустой? Вдруг он вскроет его и найдет месиво из внутренностей и мяса. Склизский воняющий скелет…
Знакомая голова, в не менее знакомой компании. Ректор университета и его любимчик Скайди Скилл. Юный гений, притворяюшийся миролюбивым созданием, очаровывающий простачков обеих полов с полувзгляда. Зачем он появился здесь? Нарушать границы чужих владений нехорошо. Тем более после предупреждений. Молодой, нахальный, горячий, но сильный. Еще недостаточно. Вот когда подрастет, тогда составит достойную конкуренцию.
Покинув наблюдательный пост, Станислав присоединился к группе гостей. Вроде бы и разговор ни о чем состоялся, ничего существенного: скачки, охота, женщины, а паузами в нужных местах, интонацией и жестами, лорд дал понять щенку, что желает пообщаться с ним наедине.
Извинившись перед гостями, каждый в свое время, мужчины покинули танцевальную залу и уединились на балконе. Якобы подышать свежим воздухом.
- Ты не умеешь слушать? - задал вопрос аристократ. Его тон извивался колючей проволокой с острыми шипами и стремился обвиться вокруг горла Скилла. Обманчиво беззащитного.
- Судишь о других по себе? - Скайди скопировал манеру поведения маркиза. - Я не умалишенный отклонять личное приглашение Королевы. Ты бы рискнул? - блондин вздернул вверх тонкую бровь.
- Надеюсь, ты не задершишься? - спросил Станислав, признавая право парня на короткое пребывание в городе.
- О, нет! С радостью покину общество столь гостеприимных людей! - Скилл внимательно следил на движениями соперника. Плавными. Расслабленными. Он не понимал, готовится ли тот напасть. Не похоже. Но осторожность терять не следует. Лорд старый хитрюга и к нему не стоит поворачиваться спиной.
- Хорошо. Тогда с твоего позволения, я оставлю тебя, - не утруждая себя знаками вежливости, мужчина вернулся в шумный зал.
И он не услышал, как Скайди, бросил в пустоту:
- Конечно, пока позволю, но очень скоро ты уже не сможешь уйти…
Королева прекрасно знала, кто будет рад ее поддержке против обнаглевшего оборотням. Поодиночке с ним не справится, а вот вдвоем они его завалят. Общие интересы к старине объединяют и соединяют дороги, на которых третий лишний.
Наконец-то Ваджа их выследил! Целое гнездо оборотней прямо под носом у ничего не подозревающих жителей маленького городка. Твари прочно обосновались в нем и даже растили молодняк, обучая его премудростям рэ-преобразований. Как бы он хотел… Выжечь это гнездо. Дотла. Очистить стены огнем, а потом разрушить их до основания. И возвести здесь храм. Не Человека. И уж тем более не Зверя. А той, что так давно покинула их несчастный мир.
Наблюдатель прятался в доме напротив. Снял захудалую квартирку с гуляющими от рассохшихся окон сквозняками и следил. Днем и ночью, прерываясь только на сон. Ел он на ходу, не отрываясь от своего занятия. Ваджа должен был что-то решить.
Должен… Легко сказать, знать, но так трудно решиться. С одной стороны все они звери и все они будут убивать по зову своей плоти, но дети… Их еще можно перевоспитать. Показать ту грань, которая пролегает между необходимостью и одержимостью. Да, оборотни - убийцы. Они были созданны для охоты, нетягощенные превознесенной до небес моралью, а потом… Наблюдатель не вправе оспаривать их существование в принципе. Лишь пресекать попытки перейти черту и останавливать обезумевших от крови особей.
Так что же ему делать? Смерти здесь заслуживают не все, но некоторые определенно задержались на этом свете. Пальцы Ваджи ласково и нетерпеливо погладили рукоять кинжала. Давно его лезвие не касалось горячей груди. Не пило крови. Мало ему в последнее время работы достается. И не ясно радоваться этому или стенать.
Когда-то мир находился в равновесии. Были те, кто поддерживал его существование, и те, кто разрушал его. Однако, между ними всегда находились те, кто не давал первым двум преобладать. Шаткое и до хрустальности хрупкое равновесие. И однажды оно рухнуло. Не за один миг. Не за день. Столетие за столетием не просто чаша весов кренилась в одну сторону, а подтачивалась сама основа. И тогда первых заставили уйти, а вторые вынужденно спрятались. Там, где их никто не найдет. А оставшиеся… Обо всем забыли. Поколения людей слишком быстро сменяют друг друга.
И сейчас мир, миновав четыре тысячелетия ухабистой дороги, плавно подкатился к обрыву. Короткое падение и все… Конец. Забвение.
И хотя на век Ваджи агонии мира еще хватит, но разве это жизнь? Когда собственное сердце трепещет на ниточке пульса планеты? Дрожит. Трепыхается. Что останется будущим поколениям? И сколько еще этих поколений будет?
Он сам не оставит после себя наследника. У него никогда не будет семьи: ласковой домашней жены и по его стылому дому не пройдутся маленькие ножки ребенка. Сына. Ваджа полностью посвятил себя долгу, выбранному за него и против воли, но кто-то же должен. Пахнущая свежеиспеченным хлебом и мясным супом картинка рассыпалась. Мужчина моргнул. К зданию школы подъехал экипаж, откуда выбрался вожак местной стаи, а с другой стороны буквально выпала молодая черноволосая девушка. Она прислонилась спиной к ближайшему дереву и стала наблюдать за грузным кучером, который непрестанно кашляя в кулак спустил с крыши два чемодана и получил плату из рук светловолосого оборотня.
Скайди Скилл, так кажется его зовут, подхватил обе дорожные сумки и кивнул своей спутнице. Та тяжело оторвалась от своей опоры и последовала за ним. Любому человеку со стороны было видно - каждое движение дается ей с большим трудом. Мышцы подчиняются нехотя, словно не одушевленный разум управляет телом, а ржавые шестеренки и заводной ключ. Сгорбленные плечи девушки говорили о недавней трагедии.
Кто она? В каком качестве вожак привез ее? Стара для новой ученицы, но вполне подходит, чтобы стать еще одной сукой стаи. Скоро будет видно. Возможно, она стала такой вялой, потому что узнала правду. Узнала о существовании иных или того хуже… Она познала радость первой охоты, и теперь ее человеческая половина подавлена гнетом случившегося.
Следующие несколько недель Ваджа также провел за слежкой, уделяя особое внимание новенькой. Ее тонкие черты лица, светлая кожа и очаровательно узкие запястья выдавали в ней аристократку. Голубые глаза и отросшие светлые корни - коренную уроженку Синая.
