'инкогнито' порой приносит больше пользы, чем личное знакомство. Но раз уж так получилось… Предлагаю все-таки пообщаться. Как знать, возможно, у нас больше общего…
И лорд рассказал о жадной до власти Королеве. Втянутом в заговор приемном сыне. Обеспокоенном Короле. Разбрасывающем повсюду следы присутствия главе отдела тайных поручений. Не забыл о фолианте древности, а также догадки, кто его подбросил Мэри-Анне. Выложил все маломальски важное. Раз уж имел неосторожность угодить в полынью зимой, то надо громко кричать и не отталкивать протянутую руку помощи. Даже если она выпачкана свежим навозом…
Эльф изредка вставлял комментарии. Интересовался подробностями. Кое-что записывал. Его пряничный домик обрел цеметный фундамент. Постепенно из кирпичиков достроились стены и последняя черепица легла на крышу. Потрясающее здание: угловатое, выкрашенное черной краской, со зловещими шпилями и крутящимся на безветрии петушиным флюгером.
- И… - Станислав красноречиво замолчал.
Время еще есть? Самоуверенны не только люди. Эльф безнадежно опоздал. Успеет ли наверстать упущенное. А то доберется прямо к похоронам Синая, а то и всего мира. Итак… Решение принято. Словесный дождь смыл с фишек поддельную краску, обнажив данные природой цвета. Больше нет сомнений. Осталось, поджечь запал, и…
- Я слышал, вы стали вдовцом, не успев жениться? - спросил охотник.
Бочка с порохом…
- Не стоит обсуждать эту тему. Я настаиваю, - лорд заледенел.
Готовая воспламенится взрывом…
- И я настаиваю. Дослушайте до конца… - Ваджа сложил руки в замок. - Не верю, что вы сами верите в ее смерть. И не верьте. Герцогиня Беольская здравствует и поныне, несмотря на свидетельство о смерти.
Взорвется…
- Где?! - глаза маркиза полыхнули золотом.
- У Скайди Скилла…
Глава 16 часть 1
Я не хотела выходить из сладкой полудремы послеобеденного сна. Разморенное недельным отдыхом, очищенное свежим воздухом с ароматом цветущих луговых трав тело и за компанию с ним обновленный спокойствием разум отказывались от полноценной жизни под солнцем, предпочитая ей тень и уют деревянного дома. Но крик младенца с улицы подсказывал мне, что пора вставать.
Наверняка Нанни опять оставила ребенка на самом солнцепеке и забыла прикрыть колыбельку пологом. Странная она мать… Относится к собственному дитя, как к малозначительной неодушевленной вещи. Она подходит к сыну только, чтобы покормить его или же, когда никого нет рядом, способного вместо нее поменять пеленки, искупать малыша, а мне неловко оставлять его в слезах и соплях. И Лену тоже неловко. Вот и присматриваем за ним по очереди.
Лен - старый друг виконта Кессела. Найденыш, как и Скайди. Аристократ отыскал его в деревне в своем доме на чердаке, куда тот залез без спроса и жил там какое-то время, скрываясь ото всех. С тех пор прошло много лет. Аристократ разрешил мальчишке остаться в обмен на присмотр за небольшим хозяйством. И рыбу.
Мой Человек! Какая в озере водится рыба… По вечерам Лен, уже взрослый мужчина, возвращается с обязательной ежедневной рыбалки, разжигает коптильню и на ужин мы наслаждаемся вкуснейшим лакомством вкупе с парным молоком от пестрой коровы и свежеиспеченным хлебом. Куда до этой простой пищи изысканным блюдам из дорогих ресторанов Тирайи!
Я вышла из дома, привычно наклонив голову, чтобы не ударится головой о низкий дверной проем, отворила тяжелую скрипучую дверь и вышла во двор. Солнце нещадно резануло по глазам, привыкшим к полумраку большого помещения всего с двумя узкими окнами. Так и есть: ребенок лежит на солнце. Я подошла к колыбельке, проверила пеленки, накрыла его пологом и принялась укачивать, напевая детскую считалочку. Колыбельных я, увы, ни одной не знаю.
Что же не так с Аннет? Почему она не проявляет материнских чувств к ребенку? Просто в голове не укладывается. В первые годы жизни малыш, как никогда нуждается в заботе и охране. Он не может защитить себя сам. Он даже не осознает возможную опасность. И кто, если не мать, подарит ему так необходимое чувство защищенности? Кто убережет его от невзгод и научит противостоять им?
Сердце сжимается, глядя на покрасневшее личико мальчика. Черноволосого с пронзительными голубыми глазами. Возможно, они еще поменяют свой цвет, но так хочется сохранить непередаваемый оттенок послеполуденного неба над озером. Красивый вырастет парнишка…
- Он опять орал? - из-за угла дома появилась растрепанная Аннет. В руках она держала купальный костюм. - Собери его причиндалы. Пойдем на озеро, искупаемся. Жарко сегодня, - девушка еще больше расширила шнуровку корсета.
Я хотела возразить ей, но передумала. Если сестра Скайди что-то задумала, то только стихийное бедствие способно остановить ее. Упорство - единственная черта характера, которая нравилась мне в Нанни. Все остальные… Вызывали легкое недоумение. Наглость, неприкрытое хамство, грубость. Она бросалась оскорблениями направо и налево без изящности, присущей светским львицам столицы. Ее лексикон даст любому моряку фору по части нецензурных выражений.
Сложив в сумку несколько чистых пеленок, рубашечек и платочков, я собрала также грязное белье, чтобы постирать его, и брикет хозяйственного мыла. До субботней бани еще три дня, но ждать уже нельзя. Потом пеленки придется выбросить, а хорошей мягкой ткани в деревне недостать. Грубое же небеленое полотно не подойдет для нежной кожи младенца.
Аннет приготовила переносную корзинку, куда уложила сына, подхватила ее и первой покинула дом. Я закрыла за нами дверь, прицепила на пояс связку ключей и двинулась следом, раскрыв над головой зонтик. В отличие от мигом загоревшей сестры Скайди, я берегла природную бледность кожи. Хотя солнце все равно добралось до нее, слегка позолотив.
Путь до озера пролегал через всю деревню. Около сотни дворов, триста с лишним жителей. Местные относились к нам настороженно. Ребятишки разбегались, прятались под мамины юбки, старухи бормотали вслед, скалили беззубые рты и зло буравили спину запрятанными в глубокие складки морщин глазами. Крестьянские девки кричали через забор оскорбления, а парни бросали сальные взгляды. Я не опасалась активных действий, но ждала подлости.
Не понимаю причин ненависти. Мы ничего им не сделали и делать не собираемся. Не просим помощи, со всем справляется сами. Не набиваемся в друзья. О чем мне разговаривать с ними? Крестьяне разбираются в украшаениях и моде так же, как я в разведении свиней. Да я и близко к ним не подойду - запах пота часто и густо перемешанного с вонью самодельного пойла ощущается за несколько метров. Ерунда какая-то, честное слово!
За окраиной деревни сразу начинался лес. Через него пролегала широкая тропа, по краям которой рос земляничник, который чуть дальше сменялся густым и колючим малинником. Названия растений, как и многое другое в укладе деревенской жизни, я узнала от Лена. Улыбчивый бородатый мужчина любит рассказывать обо всем на свете. Кроме своей жизни до встречи с Кесселом. Едва разговор коснется прошлого, он немедленно сворачивается в клубок, словно еж и замолкает. Я не лезу, не пытаюсь вскрыть старые раны. Мне хватает собственной ноющей по ночам души.
Здесь у меня появилось время все обдумать. Еще раз. И еще… Я наконец-то смогла покопаться в себе без опасения истечь кровью. Я была осторожна, вскрывая нарыв за нарывом, изучая их содержимое, но все равно допущенные ошибки больно били по самолюбию. Многое из пережитого мной я рассмотрела поверхностно. Выявила явные заблуждения. Однако, основная работа ждет впереди. Нелегко перекраивать себя. Без шаблона, без навыков шитья и моделирования. Человек - не поддатливая ткань. Чуть резанешь не
