— Попробуй стать оруженосцем и выслужиться в рари. Заново получить дворянство — не за происхождение, а за собственную доблесть и подвиги. Если ты прослишься, то сможешь вызвать своего врага на поединок — будь он даже герцогом. Сталь решает проблемы не хуже, чем слово короля.
Трикс молчал. Нет, мысль о том, как он вызывает поого Сатора на поединок и, обломав о него копье, рубит напополам мечом, была сладостной. А если потом еще призвать на благородное ристалище Дэрика и долго гонять вдоль ликующих трибун, охаживая могучей рыцарской дланью…
— Это трудно, — сказал Шараж. — Тебе придется стать воином. Настоящим могучим воином, таким, о котором слагают баллады.
— Баллады… — сказал Трикс. — Скажите, Шараж… а как вы сумели победить свирепого барса?
Шараж вздохнул:
— Как, как… Я же горец! Вначале я его огрел тяжелой острой палкой, а потом воткнул ее в горло и провернул два раза. Кровищи было — как на скотобойне! А как он выл в ночной тиши!
Трикс сглотнул. Он предпочитал не задумываться, из чего получается колбаса и каким образом выглядит педа над свирепым хищником. Конечно, сыну и наследну со-герцога доводилось ездить с отцом на охоту. Но там, как правило, зверя расстреливали из луков, после чего слуги куда-то уносили тушку (если повезет — тушу), а через некоторое время готовили вкусный обед из свежины…
— Вы герой, — сказал Трикс. — Спасибо большое. Я птараюсь стать настоящим воином.
Шараж задумчиво смотрел вслед на закрывшуюся за мальчиком дверь. Потом, печально улыбаясь, достал из-под своей койки пузатую бутыль с крепким вином и налил две полные чаши.
В этот момент и вернулся Бамбура — смущенный, но не теряющий оптимизма. Подхватил с пола Альби, радосо лизнувшего актера в нос.
— Майхель сегодня не в духе, — начал Бамбура прямо с порога. — Но ничего! День-другой, он увидит, что в тебе есть врожденная артистическая жилка и согласится прять в труппу… Трикс?
— Мальчик ушел, — сказал Шараж. — Мы поговорили, и я объяснил ему, что искусством мир не исправишь.
— Зачем? — возмутился Бамбура, опуская собачонку на пол. — И куда он теперь пойдет?
— Думаю, попытается стать рыцарем. — Шараж прянул другу чашу с вином. — Сомнительный выбор, в нем нет ни должного телосложения, ни той душевной просты, с которой надо колотить живого человека по голове острым железом. Честно говоря, я понимаю, друг мой, почему ты решил пристроить мальчика в нашу труппу. Из него, возможно, получился бы неплохой правитель для мирного и богатого герцогства. Но интриговать, чтобы вернуть себе престол? Освоить торговое дело, разбогатеть до неприличия, разорить врага и купить свои бывшие вления? Стать закованной в железо горой мускулов и мечом проложить путь к трону? Пойти в ассасины, бесшумной тенью прокрасться в спальню Сатора Гриза и забить узуатора ночной вазой? Нет, это все не для него.
— Но ты посоветовал ему стать рыцарем! — возмутия Бамбура.
— Да, — кивнул Шараж. — Потому как вспомнил одно юного горца, который хотел отомстить, но так и не отстил. И его друга, урожденного барона Лиандра, по малетству лишенного престола и прибившегося к комеднтам…
Бамбура вздохнул и сел за стол. Взял чашу с вином, пригубил. Пробормотал:
— Ну и что с того? Виол — хороший правитель. Куда лучший, чем был бы я. В семь лет такую интригу закрить! Увлечь десятилетнего брата искусством лицедейства и так ему голову заморочить, чтобы он сам, добровольно, убежал с бродячими комедиантами! Еще и одежду стаего брата нашли на берегу речки, и три свидетеля объились, чтобы официально и без канители признали нледника утопшим! И это все Виол организовал в семь лет! Настоящий талант!
— Талант… — без энтузиазма признал Шараж. — Нерное, таким и должен быть правитель, даже в детстве. Только этот мальчик, Трикс, не смирился. Пусть попрует победить.
— Да как?! — воскликнул Бамбура.
— У него есть один путь. — Шараж усмехнулся. — Если я совсем еще не лишился ума… Но я ничего не сказал о нем Триксу. И давай мы тоже не будем об этом говорить!
Друзья молча сдвинули чаши и выпили вина.
Разумеется, любой нормальный человек стал бы дытываться, какой же выход Шараж увидел для Трикса и почему не рассказал о нем мальчику. Но Бамбура, с деси лет подвизавшийся при бродячем театре, свято верил в те законы, по которым живет сцена. И главный из этих законов — никогда не забегай вперед, не мешай зрителю насладиться интригой.
Из уважения к прославленному на театральных поостках капитану Бамбуру мы тоже не станем требовать объяснений — и даже сделаем вид, что не поняли, о чем вел речь Шараж.
В коридорах Трикс заплутал и внезапно для себя вел в зрительный зал. Видно было, что представления здесь дают часто и для других целей помещение не иользуют — скамейки в зале были не сколочены кое-как из грубых досок на деревянных чурбанах, а гладко остраны и снабжены спинками. На досках были выжжены номера, чтобы никто не путался, где ему сидеть, а это уж совсем высокий шик.
Отдельно было выгорожен помост, на котором стояли мягкие кресла — для благородных господ, готовых заплить двойную цену. Перед креслами имелись даже столи, чтобы во время еды подкрепиться прохладительным или согревающим.
С легким сожалением в душе Трикс пошел к выходу. Ему понравились и Бамбура, и Шараж, наверняка он рано или поздно нашел бы место в труппе и никто бы его здесь не обидел. Но Шараж был прав — так ему не отомстить.
Тогда уж стоило принять грамоту от Тора Галана, да и зяться купеческим делом.
Дверь была открыта и Трикс без проблем покинул зрельный зал. Сурового вида охранник в одеждах северно варвара-наемника, с боевым молотом на перевязи окул Трикса подозрительным взглядом, но выйти не пешал. У Трикса зародилось подозрение, что это такой же северный варвар, как Бамбура — пиратский капитан, но проверять он не стал. Тем более что надежный метод прерки был только один: сказать варвару, что у того не было ни братьев, ни сестер. Почему-то это считалось у северян самым большим оскорблением, после которого настоящий варвар обязан был убить обидчика.
Трикс посчитал, что истинное происхождение охраика его интересует не настолько сильно.
Он немного прошел по улице вверх, пока не оказался на маленькой площади с фонтаном в центре. Поросшая зеленым мхом каменная фигура в центре бассейна изражала девушку с кувшином, из которого текла вода. Из одежды на девушке был только мох, и Трикс, присев на каменный парапет, с некоторым смущением поглядывал на статую.
Стать рыцарем?
Благородное занятие, приличествующее даже высокодному правителю в изгнании. Опять же многие баллады и летописи повествовали о том, как лишенные власти и изгнанные властители брали себе новое имя, становились рыцарями, достигали успеха — и после этого победоносно возвращались на трон. Так что совет Шаража никаких возражений у Трикса не вызывал.
Вот только время…
Трикс вздохнул, скептически оглядывая свои тощие руки. Он и меч-то хороший не удержит, хоть и учился нного. Года два-три придется качаться, прежде чем он сумеет носить мало-мальски приличный доспех и размивать хотя бы мечом-бастардом. Только в детских книах, вроде «Красных демонят», подросток хватает оружие и без труда справляется со взрослым бойцом… Трикс снова вздохнул.
Ну, допустим, он решился. Обидно, конечно, начинать путь с оруженосца, когда по всем законам и уложениям он уже — рыцарь и может в оруженосцы посвящать. Более того, у него свой оруженосец есть… вспомнив коварного Иена, Трикс досадливо взмахнул рукой. Ладно! Пойдет он в оруженосцы! Невелика хитрость — он обучен граме, знает рыцарский церемониал и турнирные правила. Такому оруженосцу всякий рыцарь будет рад!
Вот только вначале надо найти рыцаря без оружосца.
Трикс задумался. В со-герцогстве было немного нтоящих рыцарей, все больше пожилые, оседлые, фоально числящиеся в страже одного из властителей, а на самом деле — проводящих время в отдыхе от былых раых трудов. Оруженосцы у них были под стать самим рыцарям — немолодые, многие семейные, дорожащие свм местом и любящие порассказывать о славных ристищах, которые им довелось повидать.
