пути…
— А? — Трикс вздрогнул. — Но ведь там Гавар. Рыцарь-маг! Настоящий! И с ним еще солдаты витамантов.
— Конечно, в одиночку этот доблестный юноша ничо сделать не сможет, — продолжал Щавель. — Если… если не догадается обратиться к отважному рыцарю, который ненавидит витамантов, от природы обладает сопротивлием к магии и всегда готов вступиться за слабого. От юноши потребуется всего ничего — наполнить ветром пуса корабля, чтобы догнать витамантов.
— Какого корабля?
— Ну… не знаю. Какого-нибудь маленького и быстрого. Если этот корабль догонит корабль Гавара… дай-ка свой Айпод, я запишу тебе одно хорошее заклинание по прыву ветра… А потом… — Щавель мечтательно посмотрел в небо. — Я, конечно, предпочитаю пользоваться прироыми средствами. Гибкая виноградная лоза, что вылезает из земли и нежно обвивает шею врага… Хищные креветки, которые стрелой выскакивают из воды и выгрызают нриятелю все мягкие части тела… Или что-нибудь огнеое, или сернокислое, или иглы из замороженной ртути… М-да. Идти на прямую войну с витамантами тебе нельзя! Молод ты еще.
Он быстро написал что-то в наладоннике Трикса ищным серебряным карандашиком. Перечитал, нахмурив лоб. Снова задумался.
— А вот что мы с тобой… точнее, ты сделаешь. Сон. Крепкий здоровый сон, услада уставшего организма! От которого нет защиты и спасения. На вражеском корабле все уснут и будут спать трое суток. — Радион принялся снова писать в книжечке.
— Почему трое? — решил уточнить Трикс. Он всей душой был за более крепкий сон — неделю там или даже месяц.
— С числом три всегда лучше получается. Еще хорошо работает семерка и дюжина, но усыпить человека на нелю — это значит его убить. Трое суток. Хватит, чтобы вернуться обратно.
— А потом?
— Потом я еще не придумал, — честно ответил Щель. — Я вмешиваться не хочу, понимаешь?
— Понимаю, — с большим сомнением ответил Трикс.
— То есть я не должен видеть Тианы. И приказов наких я ведь тебе не даю, верно? Все, что ты хочешь сдать, ты делаешь по своей воле, без принуждения и пуждения.
— Ну так что же мне делать, если все получится? — воликнул Трикс. — Вот я вернусь с Тианой… если все пучится. А витаманты-то станут говорить, что у них книню украли! И Хасс велит ее искать! Честное слово, вит! Где мы спрячемся?
Щавель задумался. Потом улыбнулся.
— А ты ее заколдуй. Преврати ее… нет, нет, я не хочу знать в кого! В собачку, в птичку, в старушку, в мальчиу! Уж такое заклинание ты должен составить сам. Веешься ко мне, а Тиану пусть ищут хоть до посинения. Когда разберемся, как и что, так и расколдуем девчонку.
— В старушку? — Трикс задумался. — Да она меня пом убьет! В мальчишку — тем более!
— Нет, нет, не рассуждай! — Щавель замахал руками. — Знать не хочу. Это будет чисто твоя идея.
Он вернул Триксу Айпод, вытряхнул трубку и сказал:
— Но, конечно, можно ничего этого и не делать. Я тебя уверяю, Тиане не грозит реальная опасность. Обычный династический брак — тьфу! Можно по пальцам пересчать благородных господ, которые женились по любви.
— У меня родители друг друга любили! — возразил Трикс.
— Со-герцог Рат Солье и его жена Реми Солье, в дичестве баронесса Реми Малорат из захудалого феода? Выдана замуж в пятнадцать лет, в качестве приданого со-герцогство получило спорную платановую рощу и право беспошлинного пересечения Хранского ущелья? А после смерти старика Малората — так и весь лен был присоеден к со-герцогству?
Трикс понурился.
— Они, конечно, друг друга любили, — утешил Трикса волшебник. — Но только брак их заключали родители и тоже по расчету. Так бывает. Я даже допускаю, что Тиана…
— Господин Щавель, а у меня получится? — спросил Трикс.
— Есть все шансы, — кивнул волшебник. — Скажем так, это будет твой экзамен на переход из прихвостней в подаваны. По сложности вполне годится.
Трикс насторожился.
— А много прихвостней становится подаванами?
— Примерно каждый третий.
— А подаванов приспешниками?
— Каждый седьмой. — Волшебник улыбнулся.
— Понятно. — Трикс наморщил лоб. — Наверное, воебником становится каждый двенадцатый приспешник?
— Магия — она склонна к красивым числам, — кивнул Щавель. — Ну так что скажешь, ученик?
Трикс глубоко вздохнул и сказал:
— Господин Щавель! Позвольте взять отпуск на две неде… на двенадцать дней по обстоятельствам чести?
— Двенадцать — это много, — ответил мудрый Щель. — Хватит тебе и трех… Ладно, семь дней. Семь дней отпуска начиная с этого момента.
— Спасибо, — сказал Трикс. На душе у него скребли кошки, но он старался смело смотреть на мага.
— Доблестного рыцаря ты наверняка найдешь в «Чуе и когтях», — сказал Щавель. — Дальше уж решайте с ним, что и как… И… вот возьми. Пригодится.
Трикс принял из рук мага тяжелый кожаный кошель. Недоверчиво заглянул внутрь — там тускло блеснули зотые монеты.
— Господин Щавель…
— Бери, бери, — поморщился волшебник. — Мне на симпозиуме очень в карты везло. Удачи тебе, Трикс.
Он поднялся с камня, потер поясницу и громко сказал:
— И напутствовав отважного юношу этими простыми словами, мудрый волшебник Радион Щавель одним лишь усилием воли растворился в воздухе, чтобы тут же воикнуть в рабочем кабинете своего скромного домика на окраине Дилона…
Последние слова донеслись уже из пустоты.
Сразу же после этого стена тишины рухнула и Трикс услышал звон цикад, ругань стражников на стенах княжкого замка и задорные вопли детворы, колотившей друг друга кварталом ниже.
Почему-то от этого он почувствовал себя еще более маленьким и одиноким — хотя учитель последними слови недвусмысленно произвел его из мальчика в юношу.
Оказалось, что взрослеть не так-то радостно.
Войдя в славный, пускай и грязноватый трактир «Чуя и когти», Трикс с удивлением понял, что в нем ничего не изменилось. Ну или почти ничего.
Всё так же звенела на все лады броня, надетая на длестных рыцарей. Оглядываясь повнимательнее, Трикс подметил любопытную подробность — большая часть рарей оставила на себе кольчуги или панцири, а кольчужные штаны и ножные латы все-таки сняли и сложили под лаами. Разумная предосторожность, учитывая, сколько пива выпивали рыцари и как часто им приходилось бегать на задний двор. Однако грязные подкольчужные штаны, а у рыцарей попроще — так и вовсе обычные рваные подштаики, никак не добавляли атмосфере ни благородства, ни благоухания.
Центром веселья, как и в прошлый раз, был великепный сэр Гламор. Рыжекудрый рыцарь стоял на
