Суровый варвар с улыбкой потрепал его по голове:
— Ты хорошо справлялся. Скажи, а не хочешь ли ты присоединиться к нашей труппе?
— Убираться в театре? — загрустил Халанбери.
— Нет, мы возьмем тебя актером. Ты мне нравишься, маленький отважный воин. Ты будешь мне сводным братом!
Несколько секунд Халанбери обдумывал соблазнельную перспективу. Но помотал головой:
— Спасибо. Но я не могу бросить сестру! Я буду рядом с Триксом.
Трикс вздохнул, представив, что скажет по этому поду Щавель. Но спорить не стал.
— Летать рядом с вами — феерично! — внезапно врикнула Аннет, сидевшая на спинке свободного стула.
Паклус молча протянул ей полную кружку и Аннет отпила каплю пива.
— Мы сделали большое и доброе дело, — торжественно сказал Паклус, вставая. — Возможно, когда- нибудь о нем будут сложены баллады и легенды. Но пока — молчание! У витамантов длинные руки! Все понимающе закивали.
— Пойдем, — кивнул Паклус Триксу. — Я провожу тебя к Щавелю.
Хоть Триксу и довелось уже побывать в настоящем бою, но он принял предложение рыцаря с благодарностью. И дело, конечно, было не в витамантах — ночной город таит много неприятных сюрпризов и без всякой магии: жадных разбойников, пьяных хулиганов, самаршанскую бедноту, которую городские власти любили нанимать для рытья канав и обтесывания камня…
Но к могучему рыцарю, сопровождающему двух поостков и ребенка, никто, конечно, приблизиться не пмел. Они дошли до домика Щавеля без всяких приклений. В окнах горел свет и доносилась негромкая игра на лютне. В саду фланировал летучий огонек.
— О… — с ноткой зависти сказал Паклус. — У Радиона гости… Что ж, идите, а я подожду, пока за вами закроется дверь, и продолжу свой путь…
— Куда вы пойдете, сэр рыцарь? — сочувственно сприл Иен.
— Мало ли в Дилоне постоялых дворов? — Рыцарь пожал плечами.
— Нет-нет, так не годится! — Иен схватил рыцаря за руку. — Пойдемте! Щавель же ваш друг, неужели он не приютит вас на ночь?
Трикс с сомнением подумал, что Иен раскомандовался зря. Конечно, Щавель с Паклусом друзья, но не Иену, который сам при Щавеле был на птичьих правах, приглать его в дом!
— А ты как считаешь? — с надеждой спросил Паклус Трикса.
— Он обидится, если вы не зайдете! — пылко сказал Трикс.
Сторожевой огонек бдительно облетел вокруг них, но останавливать не стал. Трикс подошел к двери и постучал. Внутри продолжала звенеть лютня и чей-то приятный голос что-то негромко напевал. Трикс толкнул дверь, и она открылась.
Взору их предстало зрелище сколь удивительное, столь и неловкое.
Сразу же за дверями, в прихожей, стоял пожилой челек, судя по лицу — простолюдин, судя по роскошной одее — богатей, не то купец, не то видный мастер одной из гильдий. Под мышкой он держал небольшой сундучок. Чуть дальше сидела на стуле старуха со вздорным лицом, крепко сжимая в руках парчовый кошель. За спиной стухи стоял немолодой лакей. И купец, и старуха бросали друг на друга неприязненные взгляды. У самого входа в большую залу стоял напряженный юноша изящной наруости, в кружевной батистовой рубахе и штанах с отвотами. У молодого человека тоже был в руках пакет.
— Куда без очереди-то? — возмутился простолюдин, когда Трикс начал протискиваться мимо него. — Я, питай, с обеда жду!
Из кармана Трикса выпорхнула Аннет и гневно прищала:
— Смерд! На колени, или обратишься в гнилую кору! Перед тобой — ученик Радиона Щавеля, великий маг Трикс Солье!
— Так бы и сказали сразу, что маг, — без особого иуга произнес простолюдин. — Проходите, ваше право… А пугать честного краснодеревщика не надо! Наша гилия в городе видная, без нас благородным господам ни колыбели для младенца, ни стола для еды, ни домовины для упокоения!
Старуха ничего не сказала, лишь вперила в Трикса такой недовольный взгляд, что мальчик не выдержал и отвернулся. Сопровождаемый своим эскортом, он прошел в залу, где обнаружил еще ряд совершенно непохожих друг на друга горожан:
смуглого парня с бегающими глазками, прячущего что-то за пазухой,
жмущуюся к матери молодую девицу с зареванными виноватыми глазами,
хмурого стражника, бросающего на смуглого парня подозрительные взгляды,
моложавого музыканта, довольно приятно наигрываего на лютне и напевающего старинную балладу,
древнего старика, вокруг которого стояли три здорых мужика, судя по поразительному общему сходству — братья-близнецы.
— Э-э… — протянул Паклус, оглядываясь. — А Радик-то наш решил поработать… на благо города Дилона…
В этот момент дверь кабинета открылась и оттуда вел взволнованный, раскрасневшийся мужчина средних лет. Следом за ним показался Щавель со словами:
— …вы убедитесь, что эффект долгосрочный, в отличие от корня мырдовника и мускусных притираний… Следуий!
Тут он увидел Трикса — и на лице его отразилась иренняя радость.
— Ты вернулся! О! И Паклус!
Маг и рыцарь обнялись, Трикс заслужил одобрителое похлопывание по плечу, Аннет получила кивок, Иен и Халанбери удостоились беглого взгляда.
— На сегодня прием окончен! — торжественно объявил Щавель. — Вернулся мой ученик, которого я посылал… э… в Серые Горы за могучими эликсирами. Завтра, приходе завтра!
Люди безропотно потянулись к выходу, недовольно поглядывая на Трикса. Из прихожей попытался было вунуться краснодеревщик, но Щавель так на него зыркнул, что и он смолчал.
Только старик с тремя сыновьями остался сидеть.
— Дедушка! Ау, дедушка! — громко произнес Щавель. — Завтра прием, идите домой почивать, пожалуйста!
— Не глухой! — скрипуче ответил дедушка. — Нельзя мне домой, чародей. Помру ведь.
— Да ты еще крепок, ты еще покоптишь небо, — пытался успокоить его волшебник. — Завтра приходи!
— Помру ночью, коли не примешь, — упрямо ответил дед. — Эти меня и изведут. — Он сурово посмотрел на сыновей. — Они уже намаялись ждать, кого наследником назову. Сговорятся ночью, да и придавят подушкой!
— Папа, да что вы такое говорите! Вы же велели винуть все подушки! — возмутился один из сыновей.
— Потому и жив! Не подушкой придавят, так в вино цикуты намешают, знаю я их, неслухов!
Три сына задумчиво и как-то заинтересованно перлянулись.
— Ладно, — сдался Щавель. — Из уважения к сединам… Чего тебе надобно, старче?
Дедок откашлялся и сказал:
— Было у меня три сына. Старший — умный, средний — сильный, младший — добрый. Почуял я, что смерть моя близка, вот и решил разделить свое имущество. Старшему оставить мельницу, он с жерновами умеет обращаться. Среднему — осла, пусть грузчиком в порту работает. А младшему — любимого моего котика, он один такой слюнтяй, что не выбросит скотинку на улицу.
— Пока не вижу проблемы, — признался Щавель.
— Так я ж их различить не могу! — неожиданно громко завопил старик. — Они ж близнецы, от того и мать их перла в родах! Призвал к себе, спрашиваю, кто старший — каждый говорит, что он!
