Колыбельная эта, будучи самой распространенной в королевстве, пользовалась тем не менее сомнительной славой. Говорили, будто среди людей она пошла от эльфов-кровопийц и прочего лихого волшебного народца, норящего в ночной тиши напасть на сонного ребенка. Но эльфов и прочий сомнительный сброд давно уже загнали в глухие чащобы, а колыбельная обладала остаточной магией и прекрасно усыпляла непослушных детей. Ну не пропадать же добру? Так что все детство Трикс засыпал под эту песенку…
В замке все стихло давно, В мрачных застенках темно, Дверь ни одна не скрипит, И привидение спит, Кто-то кричит за стеной — Что нам за дело, родной? Глазки скорее сомкни, Спи, моя радость, усни. Усни, усни!
Напевая песенку, Аннет принялась подтыкать со всех сторон одеяло. Не то чтобы Трикс в этом нуждался — было тепло, но забота каждому приятна…
Сладко мой птенчик живет — Нет ни тревог, ни забот, Вдоволь игрушек, сластей, Нянечку, милый, не бей. Всё-то добыть поспешишь, Только б не плакал малыш… Нервы мои не тяни, Спи, моя радость, усни. Усни, усни!
Под знакомый с младенчества напев Трикс снова стал засыпать. Но Аннет внезапно замолкла. А потом больно ущипнула Трикса за щеку и возмущенно закричала в сое ухо:
— Ни стыда, ни совести! Ты что делаешь?
— Что? — Трикс испуганно сел на кровати, натягивая одеяло до подбородка.
— Ты затащил невинную девушку к себе в кровать! — Аннет обвиняюще указала на книгу.
— Но она же книжка! — возмутился Трикс.
— Ну и что?
— Но она же просто лежит рядом со мной! Вот, даже в балладах… — Трикс спросонку никак не мог вспомнить нужной истории, но потом строки из приключений бара Хмара всплыли сами собой. — Когда доблестный Хрей спас прекрасную Азоль из лап разбойников, он лег рядом с ней почивать…
Аннет нахмурилась. Спросила:
— Что, так и сказано?
— Ну да… лег почивать, а свой верный меч Оксогон положил между собой и Азоль…
— Вот! — Аннет затрепетала крылышками. — Едитвенная ситуация, при которой благородный юноша мет лечь в одну постель с дамой — если между ними лежит острый меч!
Трикс подумал и решил, что Аннет права. В балладах либо герой ложился с дамой, а сразу за этим следовала свадьба, либо в постели они оказывались втроем — герой, его меч и его дама.
— У меня нет меча, — признался он. — Возможно, сгится посох?
— Убери девушку в тумбочку! — топнув в воздухе ноой, заявила Аннет. — Веди себя как подобает!
Пристыженный Трикс спрятал книгу в тумбочку, преарительно вытащив из ящика засохший сухарик, старую курительную трубку, пустой граненый флакон с надписью «Душистая вода № 4» и огрызок карандаша. Очевидно, все это принадлежало Щавелю.
Едва он опустил голову на подушку, как обнаружил, что рядом на постели примостилась Аннет, с умилением глядя ему в глаза.
— Ты чего? — спросил Трикс.
— Собираюсь поспать, милый!
— Еще чего! Как благородный юноша… — Трикс ловко схватил фею двумя пальцами за талию, — я просто обязан отправить тебя спать в тумбочку!
— Неблагодарный! — всхлипнула фея, вырываясь из его рук. — Хорошо, хорошо, запри меня в коробочку, пади меня в пузырек, свяжи меня суровыми нитками… — Она на миг замолчала, после чего с неожиданным энтуззмом воскликнула: — Свяжи, свяжи меня суровыми ниами, мой строгий властелин!
— Так, — выпуская Аннет, сказал Трикс. — Я и впрямь твой повелитель, забыла? А ты мой фамильяр! Волшеый слуга! Так что приказываю — веди себя тихо, спи где-нибудь не на кровати и… и вообще не приставай!
Он поставил фею на тумбочку, уронил голову на пушку и мгновенно уснул.
Проснулся Трикс от какого-то неприятного назойлого ощущения. Открыл глаза и обнаружил, что Аннет, использовав флакон из-под «Душистой воды № 4» в качтве скамейки, лежит на тумбочке, подперев голову руками и мечтательно смотрит на него.
— Ты чего? — прошептал Трикс.
Аннет пожала плечиками и игриво заболтала ногами. Трикс вздохнул и сел на кровати. В окно уже вовсю светило солнце. Пора было вставать.
— Аннет, нам надо поговорить, — сказал Трикс.
Фея сразу же насторожилась — как и любой человек, услышавший такую фразу.
Удивительное дело! Почти все люди (а также большитво нелюдей) обожают поговорить. Солдат рассказывает о своих ратных подвигах. Девушка обсуждает с подругами своего любимого. Злобный Черный Властелин, стоя на пороге завоевания мира, пускается в длинный разговор с поверженным противником — будто специально давая ему время собраться с силами и победить.
Да что тут говорить! Вот ты, мой любезный читатель. Да, да, именно ты! Я к тебе обращаюсь. Если ты юн — пойди к маме и скажи: «Мама, нам надо поговорить». Ты увидишь, как забавно она побледнеет и беспомощно оптит руки! А если ты немолод и у тебя самого есть дети — подзови-ка сына и скажи: «Сын, нам надо поговорить». Какие эмоции отразятся у него на лице! Какие секреты он начнет выдавливать сквозь слезы — и кто съел варенье, и кто баловался со спичками, и кто играл по Сети и поймал вирус…
А ведь казалось бы, всего лишь предложение заняться тем, что ничуть не предосудительно, что отличает челова от животного. Поговорить!
Вот и фея Аннет сразу заподозрила неладное.
— Я готова… — пролепетала она.
— Аннет, ты лучшая на свете фея, — сказал Трикс. — Я сам тебя призвал. И я счастлив, что ты так меня любишь и так обо мне заботишься.
— Но… — печально сказала фея.
— Но, — согласился Трикс. — Но ты — фея. Маленькое чудесное создание из света, магии и цветочной пыльцы.
— Вдруг я все-таки сумею подрасти? — спросила фея. — Стану с тебя ростом…
— Аннет, дело не в этом, — сказал Трикс. — Совсем не в этом. Ты — фея. Ты волшебное существо. А я — человек.
— Раз волшебная, то, значит, хуже? — прошептала фея.
— Нет, вовсе не хуже. — Трикс вздохнул. — Ну как бы объяснить… Вот окажись я на необитаемом острове с дочкой-гномом…
Аннет вскинула голову и глаза ее радостно заблеели.
— Нет, нет, неудачный пример! — вспомнив Паклуса, воскликнул Трикс. — Гномы, эльфы — они все- таки тоже как люди. Только немного другие. А вот минотавры, сфины, грифоны, феи, домовые…
— Мы ведь тоже живые, — сказала Аннет. — Только по-другому. Но мы же думаем, мечтаем. Нам бывает страо, бывает весело. Мы бываем хорошие, бываем плохие…
— Но вы — волшебные. Феи и люди могут дружить. Могут любить друг друга. Но… не так, как человеческие мальчик и девочка.
— Я знаю, — сказала Аннет. Она слезла с пузырька из-под душистой воды, села на старую курительную трубку Щавеля. — Я все прекрасно понимаю. Но ты меня такой создал, Трикс. Ты же не уточнял, как именно я должна тебя любить. Сказал бы: «Люби меня как сестра». Или: «Люби меня как верный пес». Мне было бы легче.
— Извини, — сказал Трикс. — Я не подумал. Я такой… неопытный маг.
Аннет молчала, глядя мимо Трикса. Пробормотала:
— Я надеялась, что очень быстро развеюсь. Через день-два… с нами, цветочными феями, это запросто случается… Но ты меня как-то удачно создал. Я, наверное, буду жить много месяцев. Или много лет.
