(насупленные брови, гневно указующий перст, отвлеченные, но близкие каждому рассуждения о машинах, дачах и спецпайках, жирный шрифт)!
Разве могут эти 'цепные псы режима' говорить правду (жалкий лепет последних о судьбе Некрича сотоварищи тонет в суворовском крике)? Да не могут, совершенно понятно! Так и не слушайте их вообще! У них труды – кирпичи неподъемные. Язык – научный, ненашенский, заумный, книгочейский. Стиль совковый, скучный, сухой, корявый. Страшно далеки они от народа! Слушайте меня! Я их точку зрения много лучше их самих изложу! И проще. И доступней. И смешнее. И мы вместе с тобой, мой дорогой читатель, поразоблачаем, повозмущаемся, посмеемся над этими, нисколько не побоюсь этого слова (в этом смысле я вообще бесстрашный), дураками- историками. И ты увидишь, дорогой читатель, насколько это приятно, просто и интересно – обличать и разоблачать всяких там псевдоспециалистов (очки надели и думают, что умнее всех). Мы с тобой и всплакнем, и поохаем, и посмеемся всласть! Меня, бедного, пожалеем обязательно. А уж баек-то занимательных я знаю – так это вообще не перечесть: и о пирамидах из сапог, и о танках гоночных, и о самолетах одноразовых, и о страшном кошмаре вселенского гения товарища Сталина. Со мной, мой наивный друг, ты всего через две главы приятного, не напрягающего чтива, почувствуешь себя настоящим военным экспертом и, при случае, сможешь сразить наповал друзей и сослуживцев своей колоссальной компетентностью в самой запутанной части своей истории. И это море удовольствия всего-навсего за 24 деревянных рубля тиражом в миллион экземпляров!
Но есть и более солидное полное собрание, в цветной, жесткой обложке с парой лубочных вождей в картинных позах, с вклейками и картинками с комментариями. Покупайте прямо счас! Не раздумывая! Читайте так же! Не раздумывая!
Он заявил: смотрите, нам говорили, что мы к войне были не готовы
(второй уровень – робкие признания ошибок), а на самом деле – готовы на все сто (первый уровень – агиточные самовосхваления)! На столкновении двух полуправд была построена столь ошеломляющая нелепица, что поначалу мало кто во всеобщем разоблачительном угаре обратил внимание на всю несообразность новой 'версии'. Очень немногим показалось странным, что новоявленный правдун, объявляя советских историков врунами, все их разоблачения строит исключительно на их же работах. К практически всеобщему ощущению недосказанности советской историографии по началу войны добавилась сенсационность и правдоподобие основного постулата Ледокола': СССР готовился к наступательной войне!!! Причем именно так – жирным шрифтом, с тремя восклицательными знаками.
Я специально не говорю строго по Суворову, который без конца талдычит о том, что Советский Союз готовил не просто наступательную, а агрессивную войну. Эти два понятия путают даже вполне взрослые пузатые дяди, один из которых, заглянув однажды ко мне на огонек, просто поразил меня воинствующим незнанием этого банального различия.
Так что на всякий случай остановимся лишний раз на разъяснении без конца смешиваемых нашим нежным заморским другом понятиях агрессии и наступательной войны. Разницу между ними легко понять на следующем примере: Государство 'Ы' готовит наступательную войну против государства 'Ю' ‹Такие идиотские буквы взяты специально для того, чтобы искушенный читатель не смог найти в них никаких намеков.
Толь – 'Ы' и 'Ю'.›. Оно ставит себе такие задачи:
1. Пользуясь внезапностью, окружить и, не давая уйти в глубь страны, уничтожить вооруженные силы государства 'Ю'.
2. Добиться падения господствующего в 'Ю' режима.
3. Физически уничтожить всех, поддерживающих его, людей, а также некоторых других, отобранных по особому, допустим национальному или конфессиональному, а то и половозрастному признаку.
4. Оккупировать наиболее развитые в промышленном и сельскохозяйственном отношении регионы страны 'Ю', заставить живущее там население работать на 'Ы'.
5. После военного поражения 'Ю' вытеснить все, неподвластное системе государственного управления 'Ы', население за какую-либо географическую преграду – реку, горную цепь или пролив – с тем расчетом, чтобы народ, населявший 'Ю', не смог бы создать там достаточный для изгнания 'Ы' военно- технический потенциал.
Однако государство 'Ю' в то же самое время тоже, готовит наступательную войну против государства 'Ы'. Оно в ходе войны планирует для себя достигнуть следующих задач:
1. Сорвать нападение вооруженных сил 'Ы' на 'Ю', для чего, пользуясь внезапностью, окружить и, не давая уйти в глубь страны, уничтожить вооруженные силы государства 'Ы'.
2. Далее – по обстановке.
И кто же тут агрессор? А ведь оба государства планируют именно наступательную войну, войну не на своей территории. Однако, как мне кажется, из приведенного примера даже совершенной деревяшке, годной лишь на то, чтобы прицепить к ней флаг любого вероятного противника и идти сдаваться к британскому посольству, станет ясно, что агрессором является государство 'Ы'. А 'Ю', хоть и готовит наступательную войну на территории 'Ы', агрессором считаться не может.
А теперь о том, ради чего все это говорилось. Суворов много раз объясняет своим читателям, что, имея планы войны, РККА не имела плана оборонительной войны, а стало быть, война планировалась наступательная. Об этих планах Суворов в присущей ему доверительной манере сообщает кучу всяких деталей: 'Существует немало указаний
‹Что же вы, Суворушка, ни одного не приводите?› на то, что срок начала советской операции 'Гроза' был назначен на 6 июля 1941 года… Жуков (как и Сталин) любил наносить свои внезапные удары воскресным утром ‹Просто любил. Нравилось, значит, ему так. И все. А какие еще нужны доказательства? Только вот в чем эта любовь проявлялась? На Халхин-Голе в воскресенье начали? А еще? И куда она делась после 22 июня? Под Москвой контрнаступление началось 8 января в субботу. Удар северо-западного фронта по немецким войскам, сосредоточенным в Демянском выступе, закончившийся окружением 2-й ударной армии, и вправду попал на воскресенье – 3 мая 1942 года, однако предпринятое в этом же месяце неудачное наступление с барвенковского выступа на Харьков началось во вторник, 12 мая. Под
Сталинградом советские войска перешли в контрнаступление 19 и 20 ноября, это четверг и пятница. На Курской дуге – 12 июля, в понедельник. Далее все бесчисленные наступления Красной Армии просчитывать лень, ограничимся началом наступления на Берлин – 16 апреля 1945 года, понедельник. И где же обещанное '… Жуков (как и
Сталин) любил наносить свои внезапные удары воскресным утром' '! А ведь это – главный суворовский аргумент в пользу 6 июля, как даты начала советской агрессии. Второй – перевранная и неправильно истолкованная цитата генерала С. П. Иванова – о ней речь впереди.›.
6 июля 1941 года – это последнее воскресенье перед полным сосредоточением советских войск. Генерал армии С. П. Иванов прямо указывает на эту дату: '…германским войскам удалось нас упредить буквально на две недели' (с.333[327]), и прочая ерунда. Все малозначащие и ни к чему не обязывающие детали.
‹На самом деле цитата выглядит так: 'Немецко-фашистскому командованию буквально в последние две недели перед й удалось упредить наши войска в завершении развертывания и тем самым создать благоприятные условия для захвата стратегической инициативы в начале войны' (Цитата по:
Иванов С. П. 'Начальный период войны'. М., 1974. с.212.). Нетрудно заметить, что речь идет вовсе не о том, что 'германским войскам удалось нас упредить буквально на две недели' в действиях, которые они начали 22 июня. Речь идет о стратегическом развертывании, которое может проводиться как для наступления, так и для обороны или даже простого усиления боеготовности на всякий случай. А Виктор обрадовался, и, механически отсчитав эти две недели от начала немецкой агрессии, попал в 6 июля, после чего вторично обрадовался совпадению с 'аргументом' № 1 про якобы любовь Сталина-Жукова к воскресеньям. Больше у Суворова аргументов в пользу 6 июля нет, что не мешает многим жареным 'историкам' типа того же Бунича вовсю эксплуатировать эту дату как день начала 'Грозы'.›
Между тем такой план действительно есть. Более того, он был опубликован в Военно-историческом
