журнале в феврале 1992 года
‹Имеется в виду последний предвоенный вариант, в предыдущих номерах журнала публиковалось несколько предварительных.›. Это – тот самый план, которого так не хватало Суворову для обоснования своих фантазий. Это – план наступательной войны.
Документ, условно называемый 'Соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза', представляет собой написанный от руки, предположительно А. М.
Василевским, на нескольких страницах текст.
В задачах, ставящихся в 'Соображениях…' – сплошное наступление.
И сразу видно, где Суворов проврался. Первая же фраза документа гласит: 'Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие войск' ‹'ВИЖ'. 1992. № 2. С. 17-19. (Сверено с изданием: Горьков Ю. А. 'Кремль. Ставка. Генштаб'. Тверь, 1995. с.303-309.) По словам автора публикации (В.Н.Киселева), 'публикуется основное содержание без деталей, которые не имеют принципиального значения'. В том же номере далее опубликован последний перед войной план стратегического развертывания РККА.›. Оглушительный удар по суворовскому 'Ледокольцу': наши наступательные действия предусматриваются как превентивный удар по уже сосредоточившимся немецким войскам с тем, чтобы не дать им ударить самим. Что,
Суворов, съел?
Далее намечается концентрический удар на окружение немецкой группы армий 'Центр', сосредоточившейся в Польше и Восточной Пруссии для похода на Москву, а вовсе не прорыв и марш-бросок быстроходных танков в пробитую дыру на Берлин. Кстати, Суворов кричит, что СССР должен был воевать со всей Европой, а тут говорится только о разгроме немецкой ударной группировки, находящейся непосредственно на территории Рейха, а сателлиты ни при чем. По заверениям Суворова,
Сталин, концентрируя против Румынии весь цвет Красной Армии, собирался начать свое порабощение именно с нее. А тут оказывается, что СССР хочет воевать с кем-то, кроме изготовившейся к нападению
Германии, только в самом благоприятном для него случае: 'может быть'.
Кроме того, Виктор пролетел со своей датой, в пользу которой приводится тот не вызывающий доверии довод, что, дескать, у Жукова
(и даже у самого Сталина) воскресенье было любимым днем для начала агрессий. Предписанные 'Соображениями' соединения, которым предстояло наносить первый удар по немцам, должны были полностью сосредоточиться в исходных районах к 15 июля, соответственно, несмотря на всю любовь Сталина и Жукова к воскресеньям, красные варвары раньше выступить не могли.
Но самая главная торпеда суворовскому 'Ледоколу' заключается в том, что этот, последний перед войной вариант 'Соображений…' датирован 15 мая 1941 года. При этом на нем нет подписей начальника генерального штаба Г.К.Жукова и наркома обороны СССР С.К.Тимошенко, для росчерков которых в документе ныли приготовлены соответствующие места. Документ никем не подписан, что ставит под сомнение его принятие к действию. О том, были ли приняты 'Соображения… ', до сих пор дискутируют историки, но точного ответа ими не найдено ‹На секунду отставляя личину В.Грызуна, заметим, что два его автора по этому вопросу придерживаются противоположных точек зрения.›.
Тем не менее, для нас с вами очевидным является следующий факт: практически до самого начала войны руководство Советского Союза не могло решиться на какой-то определенный вариант действий. Само по себе отсутствие подписей высшего военного начальства на
'Соображениях…' еще ничего не значит – может быть, у этого черновика имелся и чистовик. Однако показательно то, что в верхах
РККА документ о наступательной войне аж до 15 мая продолжает вращаться в виде рукописного черновика, а не многократно тиражированного и уже знакомого основным исполнителям документа.
Причем неизвестно, был ли он в конце концов одобрен!
Существует еще одно важное свидетельство того, что решение о превентивной войне с Германией не было принято по меньшей меде до лета 1941 года. Это судьба интереснейшего документа, который называется 'Проект директивы ГУПП РККА ‹Главного Управления
Политической Пропаганды Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Любили у нас аббревиатуры, ничего не скажешь.›', предписывающий основные тезисы, согласно которым военные комиссары должны были вести пропагандистскую работу в частях Красной Армии. Тезисы данного проекта носят ярко выраженный наступательный характер: советские пропагандисты подобно Суворову выискивали у Маркса и Ленина цитаты, оправдывавшие наступательную войну, и на их основе проводили мысль о справедливости наступления со стороны РККА.
Так вот, этот проект появился только в 1941 году, и до 22 июня он так и оставался проектом. Несколько раз он обсуждался на всяческих заседаниях вплоть до заседаний Политбюро, но до 22 июня так и не был принят. А казалось бы: решился Сталин на агрессию 19 августа 1939 года, назначил срок – 6 июля 1941 года, так в чем же дело? Ан нет, еще в июне сорок первого, начальники медлят, волнуются, колеблются, обсуждают, и возвращают, наконец, проект на доработку, так ничего пока и не решив. Так что, судя по всему, вопрос о характере готовящихся боевых действий так и не был окончательно решен вплоть до немецкого нападения. Вот почему Виктор Суворов ничего об этих важнейших документах не говорит, вот почему он их ни словом не упоминает.
И пожалуйста не надо говорить, что Сталин скрывал начало 'Грозы' даже от своего Генштаба. Спрашивается тогда, кто его готовил?
Товарищ Сталин? Засекреченная группа экспертов? Живо представляю себе картину: собрал вождь одним теплым июльским воскресным утром товарищей Василевского, Шапошникова, Жукова, Мерецкова и иже с ними у себя в кабинете, посмотрел на них хитро и, выдержав паузу, вкрадчиво заявляет: 'А сейчас мы нападем на Германию!'. Шапошникову сразу стало бы плохо – один раз товарищ Сталин уже начинал войну без его ведома – войну с Финляндией. Если тогдашние пропорции потерь сохранятся и в новой компании товарища Сталина, то… Лучше даже не думать в этом направлении. Жуков (он годами помоложе, да и нервами покрепче) берет под козырек, чеканит: 'Есть, товарищ Сталин, однако на должности не выше комбата – я не обучен командовать авантюрой', – и строевым шагом выходит в шкаф. Мерецков тем временем уже вовсю строчит докладную на самого себя с целью быть переведенным на тыловую должность с понижением, причем куда угодно, лишь бы не отвечать за тот неминуемый кошмар, который незамедлительно последует за подобным эпохальным решением Верховного. Его финских приключений и того, что за ними последовало, ему уже более чем достаточно. А
Василевский, спросите вы? А Василевский смотрит непонимающими глазами на эту феерию и гадает: если не Шапошников, если не
Мерецков, если не он сам, то кто же, черт возьми, план 'агрессии'-то составил, а?
Суворов, избирательно 'забывающий' уже обнаруженные материалы о подготовке Советским Союзом наступательных военных действий против
Германии, своими умопостроениями предвосхитил выход в оборот этих и некоторых других документов, касающихся предвоенного советского планирования. Поэтому многие вполне разбирающиеся в истории люди поначалу приняли 'Ледокол' всерьез, правда, всегда оговариваясь, что его автор, все-таки, непростительно много врет.
Но после появления неизвестных ранее документов колоссальной значимости, гипотезы 'Ледокола', мягко говоря, стали неактуальны, явными признаками чего в суворовском тексте можно считать резко участившиеся лирические отступления, жирные шрифты, восклицательные знаки и обзывательства, скачкообразно растущие от книги к книге. И уж тем более из этих документов видно, что истерические призывы
Суворова 'по советскому следу' к новому Нюрнбергу мягко сказано 'не катят'. Не тянет Советский Союз на агрессора, не тянет, и все тут.
Даже его наступательные действия, о которых идет речь в его планах, как видно из примера с 'Ю' и 'Ы', не могут называться агрессивными.
