последнего с Оленевым. В руках у Леонида были стихи его племянницы, которые он привез якобы для того, чтобы опубликовать в издательстве. Стихи были детскими, с момента их написания прошло уже шесть лет, но Кружков намеренно взял именно эти стихи, чтобы показать их сотрудникам издательства. Рисковать и привозить подборку стихов кого-то из известных поэтов ему не разрешил Дронго, он понимал, что опытные редакторы сразу разоблачат Кружкова и сорвут весь план. У дверей дежурил сотрудник охраны Литературного фонда. Узнав, что пришел незнакомец со своими стихами, он перезвонил в редакцию, получил разрешение Сундуковой и только затем пропустил гостя в издательство.
Леонид был в коридоре, когда услышал громкий голос Оленева:
– Нужно собрать всех наших редакторов к двенадцати часам дня. Вы понимаете, как это важно, Мариночка?
– Понимаю, – раздался голос Сундуковой, – но где мы их найдем? Вы думаете, они сидят по своим дачам и ждут наших звонков? Может, многие уехали в город?
– Давайте сделаем так. Позвоним всем, кто остался в Переделкино. Я буду звонить консультантам и нашему руководству, а вы звоните редакторам. Если нужно, звоните на их мобильные телефоны. Может, кто-то только сейчас выехал и успеет вернуться.
Кружков постучался и вошел в комнату.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровался он, – я хотел показать стихи кому-нибудь из редакторов.
– Подождите, – попросила Сундукова, – мы сейчас очень заняты. Извините нас, пожалуйста. Вы можете подождать в коридоре? Там есть стулья. Минут двадцать, не больше.
– Конечно, – кивнул Леонид выходя из комнаты. Он достал блокнот и написал две фамилии – Оленев и Сундукова. Прислушался. Марина позвонила своей коллеге Людмиле Убаевой.
– Здравствуй, Людмила, – сказала Сундукова. Она говорила так громко, что все было слышно. К тому же она сидела ближе к входной двери, которую намеренно не закрыл до конца Кружков. А вот разговоров Оленева отсюда совсем не было слышно. Валерий Петрович говорил тихо и находился в другом конце комнаты.
– Нам звонил наш эксперт. Он собирается приехать и поговорить с нами. Да, сегодня, в двенадцать. Понимаю, что у тебя важная встреча в Москве, но он просил. Мы ведь сами хотели, чтобы он все выяснил. Да, сегодня в двенадцать.
Она положила трубку и довольно слышно вздохнула. Потом обратилась к Оленеву:
– У нашей Убаевой важные дела в городе. Но она обещала приехать. А как у вас?
– Позвонил Фуркату Низами. Он сейчас здесь, на даче. Но удивляется, зачем его вызывают. Не очень хочет приходить. Я еле его убедил.
– Он всегда такой, – огорчилась Сундукова, – и вашим, и нашим. На всякий случай не хочет портить ни с кем отношения.
– Я позвоню Сидорину, а ты звони Кустицыну, – послышался голос Оленева.
Сундукова набрала номер другого редактора. Долго ждала, пока ей ответят. И попросила позвать к телефону Кустицына. Очевидно, она набрала его дачный номер.
– Виктор, ты еще в Переделкино? – спросила она. – У нас будет важная встреча в двенадцать. В издательстве. Приедет наш эксперт. И он хочет видеть всех наших редакторов. Да, сегодня в двенадцать. Куда должен ехать? Когда? Я думаю, ты успеешь. Конечно, успеешь. Я знаю, какие сейчас пробки, но постарайся зайти. Да, в двенадцать. До свидания.
Она положила трубку и довольно долго молчала. Очевидно, прислушивалась к разговору Оленева с Сидориным. Кружков не мог услышать в коридоре этот разговор. Он даже поднялся и подошел к дверям, но все равно можно было расслышать только невнятное бормотание. Очевидно, Сундукова слышала своего коллегу гораздо лучше. Когда Оленев положил трубку, она огорченно спросила:
– Не хочет приезжать?
– Нет, – ответил Валерий Петрович, – говорит, что он в городе и у него важные дела. И никак не может приехать. Пусть эксперт приедет завтра, посоветовал Евгений Юрьевич.
– У него всегда важные дела, – вздохнула Сундукова.
– Когда человек работает на стольких ответственных должностях, он обрастает большим кругом знакомых. Сидорин по очереди был ректором, министром, послом. В общем, всем, чем угодно. И поэтому у него так много важных дел. Боюсь, он не приедет.
– Только этого нам не хватало, – огорчилась Сундукова, – придется извиняться перед нашим экспертом.
– А как Кустицын?
– Обещал прийти. У него сегодня встреча в редакции журнала «Новый мир». Но только в три часа. Поэтому он придет и в половине второго уйдет, чтобы успеть в редакцию. Я его еле уговорила.
– Давай я позвоню Воеводову, а ты позвони Веремеенко, – предложил Оленев, – хотя нет. Воеводов точно не успеет. У него важные дела в типографии. Он меня предупреждал.
– Получается, что уже не будет двоих. Сидорина и Воеводова. Вы лучше позвоните Передергину. Узнайте, где сейчас Иван Иванович?
– Он на работе, – ответил Оленев, – я сейчас позвоню на его мобильный. А потом перезвоню Столярову. Может, Феодосий Эдмундович тоже захочет подъехать.
– Правильно. А я позвоню Володе Веремеенко, пусть сразу сюда приедет. Он должен быть здесь в час дня. Мы с ним так договаривались. До часа мое дежурство, а потом он остается в редакции.
Она начала звонить Веремеенко и сразу дозвонилась, очевидно, набрав номер его мобильного.
– Володя, здравствуй, это я, Марина. Извини, что беспокою тебя, но нужно, чтобы ты подъехал не к часу, а к двенадцати. Нет, у меня никаких проблем. Просто придет наш эксперт. Тот самый. Да, да, тот самый эксперт. И он хочет, чтобы мы все собрались в издательстве, хочет с нами побеседовать. Где ты? Да, я поняла. Ну постарайся успеть.
– Он в городе и будет здесь в половине первого, – крикнула Сундукова.
– Очень хорошо. Передергин тоже в своем кабинете. Сейчас позвоню Светлякову и потом Феодосию Эдмундовичу, – ответил Оленев.
– Лучше я узнаю у Нины Константиновны, – предложила Марина, – она всегда в курсе, где находится Столяров.
– Узнай, – согласился Валерий Петрович.
Сундукова вышла из кабинета, увидела сидевшего на стуле Кружкова.
– Через пять минут я вас приму, – сказала она, проходя по коридору к приемной.
Дверь она закрыла достаточно плотно. Леонид проводил ее долгим взглядом и затем подошел к двери, приоткрыл ее таким образом, чтобы услышать тихий голос Оленева. Дверь пришлось открыть так, чтобы почти проходила его голова. Валерий Петрович говорил очень тихо. Кружков прислушался.
– Нужно обязательно приехать, – убеждал главного редактора Оленев, – я понимаю, что вы заняты и у вас встреча в «Литературной газете». Но наш эксперт приедет сюда в полдень. Неужели вы не успеете? Может, попытаетесь? Хотя бы к часу дня. Да, я вас понимаю. Конечно, понимаю. Но очень жаль. Я обязательно передам.
Он положил трубку и обернулся. Кружков едва успел вытащить свою голову и захлопнуть дверь. Через минуту по коридору прошла Сундукова.
– Идемте, – пригласила она за собой Кружкова.
Они вошли в кабинет.
– Садитесь, – приветливо показала она на свободный стул рядом со своим столом, – сейчас я посмотрю вашу рукопись. Вы поговорили с Юрием Михайловичем? – спросила она у Оленева.
– Поговорил, но он никак не сможет приехать. У него важная встреча в «Литературной газете».
– Вот так всегда, – огорчилась Сундукова.
– Что сказала Нина Константиновна?
– Сказала, что Феодосия Эдмундовича сегодня не будет. Он звонил и предупредил, что сегодня ночует в городе.
– Только этого не хватало. – Оленев взглянул на Кружкова. – Может, вы отпустите посетителя, а мы потом поговорим?
– Конечно. Что у вас? – спросила Сундукова.
