приятное, но все время забывал, с чего собирался начать, а когда вспоминал, сразу забывал, чем намеривался закончить. Совсем запутавшись, он произнес самое короткое и верное из того, что говорят девушкам:
– Я тебя люблю!
Она задумалась, потом сказала:
– Наверное, и я тебя.
– Не знаешь, любишь меня или нет?! – удивился Ванька.
– Я не знаю, что такое любить.
– Ну, ты отца и братьев любишь?
– Конечно.
– А ко мне чувствуешь то же, что и к ним? – допытывался он.
– Нет, с тобой лучше, – призналась она.
Ванька радостно засмеялся.
– Значит, любишь! – сделал он вывод и без колебаний предложил: – Выходи за меня замуж.
– А зачем? – спросила она. – Мне и так с тобой хорошо.
– Как зачем?! Все девки хотят замуж, – удивился он. – Или у тебя другой на примете?
– Нет у меня никого на примете, – ответила Анютка.
– Ну, тогда выйдешь за меня, – решил он.
– Не знаю. Надо у тяти спросить. Как он скажет, так и будет.
– Я завтра сватов к тебе пришлю, – сообщил юноша.
– Не надо сватов, он не любит гостей, – отклонила девушка. – Я сама у него спрошу.
– Когда спросишь?
– Завтра. Нет послезавтра, – ответила девушка и объяснила: – Послезавтра он медвежат должен продать, договорился уже. В хорошем настроении будет, я и спрошу.
– А не обманешь? – не поверил Ванька. Искренность ее, такая необычная для девушек, настораживала его. – Правда, спросишь?
– А зачем мне тебя обманывать? – не поняла она.
– Ну, женщины всегда обманывают.
– Ты прямо, как мои братья! Они тоже говорят, что женщины всех обманывают, а сами меня дурят, – призналась Анютка.
– Я тебя не обману, – заверил Ванька.
– А и обманешь, ничего страшного, как-нибудь переживу, – сказала девушка. – Ну, иди домой, а то поздно уже. Наверное, тебе рано вставать надо.
– Я тебя повожу, – предложил он и встал с земли.
– Зачем? Я и сама не заблужусь.
– А тебе не страшно будет одной идти?
– А кого в лесу бояться?!
– Ну, мало ли. Вдруг звери дикие нападут… – он протянул ей руку, чтобы помочь встать.
– Они сами боятся, как бы люди на них не напали. Как говорит мой тятя, страшней человека зверя нет, – сказала девушка, встав без помощи юноши. – Ну, ладно, до свиданья! – попрощалась она и пошла по тропинке к своему дому.
– А когда мы свидимся? – спросил Ванька.
– Завтра вечером, – ответила она, не оборачиваясь.
Ее светлая рубаха помелькала между деревьями и исчезла.
Ванька долго стоял на одном месте, глядя влюблено в ту сторону, куда ушла Анютка. Он вдруг вспомнил, кому обязан своим счастьем.
– Ай, да молодец, ведьма! – произнес он и по-мальчишески, вприпрыжку, побежал домой по темному лесу.
11
Яков Прокшинич не сказал сыну, что знает, кто убил попа Лазаря, но после разговора с Никитой Голопузом запретил ему по вечерам выходить из дома. Савка не стал возражать. В том, что отец его не выдаст, не сомневался, а вот выпороть, как Ульку, очень даже может. Сейчас отец лежал в беспамятстве, иногда тихо бормотал что-то несвязанное. Возле Якова сидела заплаканная жена Марфа и каждый раз наклонялась к нему, чтобы расслышать, что он хочет, но ничего не могла понять. Сельская знахарка, вызванная ею вопреки указу мужа, сажала Якову на шею пиявок, чтобы дурную кровь забрали. Перед этим знахарка пыталась дать ему отвар трав, но тиун чуть на захлебнулся. Решили напоить его, когда очухается.
Савка понял, что отец выздоровеет не скоро, уж точно не этой ночью, поэтому, вопреки запрету, вышел из дома. В сарае он захватил топор, завернул его в мешок, чтобы в глаза не бросался. Впрочем, в это время на улицах никого не было. Шла посевная, все работали от рассвета до заката, пользуясь хорошей погодой. За день так уставали, что даже у молодежи не было сил на ночные посиделки. Савка на поле не работал из-за своей слабосильности, присматривал за другими, поэтому не шибко уставал. Ночью ему надо было совершить важное дело. Кончалась пасхальная неделя, во время которой, согласно записи в «Волховнике», можно было вызвать лешего. Иначе пришлось бы ждать до Купальской ночи.
Савка подошел к одинокой осине, что росла на опушке леса. Деревце было старое, толстое. Савка долго рубил его. Эхо от ударов разносилось по всему лесу да такое громкое, что всё вокруг испуганно затихло, даже комары не гудели. Когда осина с треском повалилась, чуть не ушибив юношу, он обработал свежий пенек так, чтобы на нем было удобно стоять. Отложив топор. Савка встал на пенек и наклонился так, чтобы голова смотрела между раздвинутыми ногами.
– Дедушка леший, покажись не серым волком, не черным вороном, не елью жаровою, покажись таким, каков я, – произнес он заговор.
Откуда-то сверху шлепнулся на землю перед пеньком сидящий на пятках Леший – старик в дырявом заячьем треухе с оторванным левым «ухом», сдвинутом на левое, обгрызенное ухо, кривой на левый глаз, с выщипанной левой стороной бороды, в драном овчинном тулупе с оторванной левой полой, левый лапоть обут на правую ногу, а правый на левую, хромую. В руках он держал деревянный стаканчик, в котором продолжал трясти кости, а потом высыпал их на землю. Низко наклонившись к ним, чтобы разглядеть в неярком свете молодого месяца, что выпало, леший радостно заорал:
– Выиграл!
Леший поднял голову, чтобы потребовать выигрыш у соперника, и увидел стоявшего на пне юношу.
– Тьху ты, человек! – зло сплюнув, ругнулся леший. – Опять не дали доиграть! – Он встал, двумя руками отряхнул грязь с задницы. – Ну, чего тебе надо?
– Душу хочу продать, – сообщил Савка.
– Иди к черту! – посоветовал леший.
– А тебе разве не нужна? – удивился Савка.
Леший подошел к нему поближе, зажмурил правый глаз и левым, кривым, вгляделся в грудь юноши, в область сердца. Ничего не увидев, он придвинулся ближе, потом еще ближе, почти вплотную. Савка даже чуть отклонился, потому что от лешего воняло зверем. Леший наконец-то разглядел что-то, резко отстранился и зябко передернул плечами.
– Такая не нужна, – отказался леший. – Вот если бы ты зайца предложил.
– При чем тут зайцы? – не понял Савка.
– Да проиграл я всех зайцев лешему из соседнего леса, – признался леший. – Хоть бы одного на развод завести. Скучно без них, гоняться не за кем.
– Ты душу мою будешь покупать? Нечисть ты или нет?! – возмутился юноша.
Леший снял треух, почесал плешь, которая была во всю левую половину головы.
– А что взамен попросишь?
– Цветок папоротника.
– Кажись, в кости проиграл. Или нет? – Леший надел треух и начал считать, загибая кривые левые пальцы ровными правыми: – Комаров упырю проиграл, ужей – кикиморе, кабанов – водяному… – Он
