повезло с другом, замечательный, прекрасный, удивительный человек!
– Да… да… – взгляд Анаис блуждал по каюте, – повезло…
Но у нее еще не было сил думать об этом. Каюта расплывалась перед глазами, голос врача становился все тише и глуше… Анаис быстро заснула.
Не в силах больше переносить мученья, Патриций крикнул:
– Терра!
Из соседних покоев немедленно выбежала королева. Патриций стоял посреди спальни, судорожно вцепившись в спинку кресла. Его глаза были тусклыми и безжизненными, как грязные озерца.
– Мне больно, Терра! – прохрипел он. – Больно!
– Что я могу сделать для вас? Что?
Сквозь мутную пелену Георг пытался разглядеть ее, но видел лишь черные глаза-омуты с длинными ресницами. Сознание Патриция мутилось, тело не слушалось, но Терра, все же смогла довести Патриция до кровати и уложить, устроив голову Владыки на своих коленях.
– Хотите, я принесу вам воды или вина?
Голос Терр-Розе доносился издали, лицо ее покачивалось мутным пятном, и лишь сладковато-пряный запах летних цветов, редкостных трав, исходящий от тела и одежды, оставался для Патриция единственной связующей нитью с зыбкой реальностью.
– Нет… не надо….
Владыка попытался приподнять голову, но не смог. Патриций задохнулся от острой боли и не сдержал стона:
– Помоги… Терра… – ему казалось, что еще немного и лопнут глаза, треснут кости.
– Как? – растерянно спросила королева, осторожно перебирая пальцами пряди его волос. – Чем я могу помочь?
Но Патриций не ответил. Он медленно погружался в липкое забытье своего личного ада.
Когда Анаис проснулась, в каюте было темно, горел лишь маленький светильник. На стуле рядом сидел Алмон и листал какие-то бумаги. Почувствовав, что Анаис открыла глаза, Алмон поднял голову.
– Жива?
– Почти, – улыбнулась Анаис. – Значит, тебя Алмон зовут?
– Ты не знала, как меня зовут?
– Ты мне не представился, а Патриций никогда мне ничего о тебе не рассказывал. Ничего, что я называю вас на «ты»?
– Ничего, – полуволк отложил в сторону бумаги. – Давай-ка, чего-нибудь покушаем. Вот, супчик тебе приготовили. Это, конечно не Дворцовая кухня, но вполне съедобно.
Он приподнял крышку супницы и в воздухе разлился рыбный запах. Наполнив тарелку, Алмон взял в руку ложку и сказал:
– Открывай рот.
Анаис удивленно смотрела на него.
– Вы… ты собираешься кормить меня с ложки?
– А что такого страшного? Открываем рот, не задерживаем кормильца.
Пресный рыбный суп показалось ей таким лакомством, что от удовольствия девушка зажмурилась, и улыбнулась.
– Вот и хорошо, – Алмон улыбнулся в ответ и в его карих глазах заплясали медовые огоньки.
– Тебе надо почаще улыбаться, у тебя замечательная улыбка, Алмон.
– Не было повода, особенно в последнее время. Давай ешь, пока не остыло. И не разговаривай, экономь силы.
– А разговаривать очень хочется, – с каждой ложкой в девушку вливались новые силы. – Я, наверное, никогда еще не чувствовала себя лучше. Спасибо, я уже наелась.
– Давай еще пару ложечек, корабельный повар так старался, так надеялся, что получится съедобно. Сама видишь, у него почти получилось.
Анаис рассмеялась:
– Кажется, я от этого супа хмелею!
– Счастливая, а я, наверное, никогда в жизни больше к рыбе не притронусь, особенно к рыбе в горячей воде.
– А, по-моему, очень вкусно. Алмон, знаешь, на что похоже твое имя?
– И на что же?
– На звук колокола.
– Надо поверить, не добавили ли они в этот суп и впрямь чего-нибудь алкогольного.
Анаис рассмеялась. Скормив ей четверть супницы, полуволк поправил подушку под головой девушки и подоткнул одеяло.
– Спасибо, – Анаис счастливо улыбнулась и через мгновение уже крепко спала.
Сократ сидел на скамье в отдаленной аллее Дворцового Парка и размышлял. Толстяк все же ухватил кое-какие дворцовые слухи. Говорили, что планета едва не вымерла благодаря Патрицию, что Анаис убежала из Дворца… «Неужели у девочки хватило смелости повторить побег? – думал Сократ. – И что, Георг именно из-за этого так разошелся? Не похоже… тут что-то еще… как-то все мутно… очень мутно… Да еще Дракула с Террой под ногами путаются… Может переселиться поближе к Палачу? Хотя, что от него толку. Переселиться к Патрицию? Тоже не вариант… Пойду-ка, пожалуй, попью вина. Мысли, они ж напряжения не любят, им подавай неторопливое течение, вальяжное. Текут, они себе текут, да ответы приносят…»
Анаис быстро шла на поправку и через пару дней встала на ноги, но дальше каюты выйти не удавалось – подниматься на палубу Алмон запретил ей строго настрого, опасаясь, как бы ее снова не продул холодный морской ветер, а гулять по кораблю не позволял и подавно – ни к чему было привлекать к ее персоне лишнее внимание. Анаис нравились эти запреты. Она с удовольствием сворачивалась калачиком под тонким корабельным одеялом, наблюдала, как покачивается над головою серый дощатый потолок, слушала плеск воды за бортом и засыпала. И сны безмятежно плыли над багровыми волнами Торгового Моря, до тех пор, пока ее не будил Алмон с очередною ложкой лекарств или тарелкой супа.
Прежде девушка считала, что с подобным ростом и телосложением Алмон должен двигаться тяжело и неуклюже, но движения полуволка оказались настолько легкими и ловкими, что и в тесной корабельной каюте он передвигался практически бесшумно.
Полулежа, Анаис мелкими глотками пила горячую воду с каплями горького вина и наблюдала за Алмоном: он складывал на поднос грязную посуду со столика.
– Когда ты меня так рассматриваешь, я не знаю что и думать.
– Извини, – улыбнулась Анаис, – мне просто интересно.
– Что ж во мне такого интересного?
– Ты так легко двигаешься, будто танцуешь. А глаза твои никогда не улыбаются. Мне однажды показалось, что они улыбнулись, но это был всего-навсего отблеск от светильника.
Анаис тут же пожалела, что завела этот разговор. За время пути они старательно не вспоминали, откуда и зачем плывут, а вот сейчас она почти нарушила этот негласный договор. Теребя край покрывала, Анаис не решаясь поднять взгляд.
– Ну и долго я так буду стоять?
Алмон протягивал Анаис черную кофточку, синюю юбку и легкий шарф.
– Все выстирано и выглажено, насколько это конечно возможно на таком корабле. Ну что ты на меня так смотришь? Одевайся, мы почти приехали. Хочешь попрощаться капитаном?
Анаис кивнула.
– Жду за дверью.
Одевшись, Анаис попыталась распутать пальцами свалявшиеся потускневшие локоны. Прикрыв волосы шарфом, она поднялась на палубу. Судно подходило к причалам. На корме стояли Алмон и капитан Ярут.
