А я уже думала о том, как же Дашка будет теперь встречаться с Виктором Николаевичем. Но, может быть, Любочка по средам допоздна работает в клубе?
Когда я вышла из дома, стояло уже позднее утро. Сизоликие бомжи выползали на свой ежеутренний честный промысел, имеющий промежуточную цель у вагончика по приему вторсырья, и окончательно заканчивающийся поздним вечером у ларька с поддельной водкой. Зажав в руках утренние жестянки с пивом, куда-то деловито следовали молодые люди с дебильными лицами и неугасшим сосательным рефлексом. В магазине, куда я зашла купить себе кефир и кекс на обед, на кафельном полу под ногами покупателей валялись одинаковые, затоптанные в грязь газеты. Люди ходили по портретам мудро улыбающегося Явлинского. Под портретом можно было прочесть крупную надпись: «Яблоко приведет вас к свободе!»
«Интересно, как это может быть?» – лениво удивилась я, и отметила про себя, что приближаются очередные выборы.
Снег падал, как замерзшее молоко, – голубоватый и жидкий.
Все люди, мужчины, женщины, дети, старики – выглядели слегка больными. Я давно знала эту болезнь и про себя называла ее авитаминозом недолюбленности.
– Анжелика Андреевна! Простите…
Я оглянулась в поисках знакомого мерседеса и наткнулась взглядом на маленькую аккуратную машинку, марка которой была мне неизвестна. Переднее стекло опущено.
– Да, разумеется, – сказала я. – Только должна сразу и честно предупредить: у меня всего двадцать минут и препоганое настроение.
– Конечно, – тут же деловито согласилась Алина. – Тогда может быть, вы, пожалуйста, сядете в машину?
– В этом случае идеально подошел бы слегка устаревший, но вполне приемлемый оборот – «не будете ли вы так любезны», – заметила я.
– Точно! А я и не догадалась, – обрадовалась Алина, подумав несколько секунд, в течении которых я успела весьма удобно устроиться на переднем сидении. Парадоксальным образом внутри машинка казалась просторнее, чем снаружи. Я вспомнила о нехорошей квартире мессира Воланда, и подумала о том, что на подсознательном уровне современный многоцветный вещный мир кажется мне, заядлому совку, слегка колдовским. И это закономерно. Наверняка та же Алина особенностям собственной машинки ничуть не удивляется.
Во время нижеследующего разговора мы обе глядели прямо перед собой и едва разжимали губы, как будто были разведчиками из глупых черно-белых фильмов. Я не хотела еще раз испугать Алину, а она, по- видимому, хотела сосредоточиться.
– Анжелика Андреевна, я вообще-то замужем, чтоб вы знали. Я потому говорю, что это важно для того, что дальше будет. Мой муж намного старше меня. Он занимается бизнесом. Я его бизнес не очень хорошо знаю, но не потому, что не интересуюсь, поверьте. Он меня туда просто не подпускает, потому что думает, что я – кромешная провинциальная дура.
– А это – не так? – безжалостно уточнила я. Алина позволяла себе быть навязчивой, следовательно, я тоже кое-что могла себе позволить. Иначе она не поняла бы ситуации и, пожалуй, опять насторожилась. К тому же, сегодня я предусмотрительно выдала себе некий карт-бланш в виде плохого настроения (что, надо сказать, полностью соответствовало действительности).
– Теперь – не так, – исчерпывающе ответила девушка. – Мне – двадцать пять лет.
– Угу, – кивнула я, отметив, что сегодня Алина выглядит, пожалуй, моложе своего возраста. – Александр Македонский в вашем возрасте армией командовал и полмира прошел.
– Да, я знаю про Александра. («Неужели примеривалась?!» – внутренне ахнула я и немедленно зауважала свою визави.) Вообще-то у мужа что-то вроде конторы по подготовке охранников. Он их потом продает в разные фирмы, на предприятия и вообще – кому надо. Но мне кажется, он и еще что-то делает, потому что, я это почти сразу заметила, – у него больше денег, чем от такой конторы получить можно.
– Вы считали или вам кажется?
– Сначала казалось, потом я посчитала.
Я мысленно посочувствовала мужу Алины. Он сам, наверное, жук еще тот, но все же – старой формации. Новое американизировано-компьютеризированное поколение мелких хищников для него… Сюрприз! Сюрприз!
– Где вы познакомились?
– Естественно, на конкурсе красоты! – фыркнула Алина. – Где еще папики себе девочек присматривают? Он там был каким-то спонсором, потом пригласил в ресторан, потом… Я не буду рассказывать, чтобы ваше время не тратить, ладно?
– Ладно, – согласилась я. – Только скажите, у него до вас семья была?
– Да, но к тому времени он уже давно был в разводе. Сын взрослый, старше меня, кажется. Я его не видала, а вот старую жену – несколько раз. Он ей вроде бы деньги давал, на лечение. Она… она чем-то на вас похожа, только еще старше и выглядит куда хуже.
– Спасибо, – слегка поклонилась я.
Картина представлялась вполне выпуклой, знакомой и понятной. Жили были в СССР два инженера- ровесника. Полюбили друг друга еще студентами, поженились. Потом жили дальше, умеренно, как все, тужили и радовались, растили сына. Потом грянула перестройка. Разбогатев на охранном (или еще каком- то? Может быть, оружием приторговывает?) бизнесе, стареющий дядечка бросил верную, но основательно поблекшую, больную и старую жену и прикупил себе на конкурсе красоты новую – молодую, свежую и красивую. Однако, и старой в трудную минуту готов помочь – значит, сволочь не окончательная.
– Вы не думайте, что там чего-то обманом было или еще как-то не так, – честно предупредила Алина. – Я сама к нему бегом побежала. Мне к тому времени эти конкурсы красоты уже вот где сидели, – она осторожно провела длинным накладным ногтем под подбородком. – Я вам опять же рассказывать не буду, потому что все, что про них в желтых газетах пишут – все так и есть.
– Я не читаю желтые газеты, – предупредила я. – Так что, если что-то оттуда тянется, придется рассказать.
– Ничего! – решительно открестилась Алина. – Ушла и забыла. Первый год я, если честно, просто отсыпалась. Потом уже как-то оглядываться начала.
– И что? – мне, если честно, уже давно стало как-то скучно. Страдания молодой бездельничающей жены пожилого охранного нувориша – ну совсем не моя тема! То есть, я знаю, конечно, что страдают они по- настоящему. Тяжелее безделья вообще ничего на свете нет. Но слушать и рассуждать об этом… Многие мои знакомые психологи, кстати, на этом сознательно подвизаются и неплохие деньги зарабатывают. Дам-ка я, пожалуй, сейчас этой Алине телефончик…
– Мы с Сережей думаем, что вашего Федора убил мой муж. И я не знаю, что мне теперь делать! – выпалила Алина. – Я не могу жить с убийцей!
– Так! – я щелкнула челюстью и минуты полторы молчала, приводя мысли в порядок. Алина в это время изображала тихий плач. Не плакала, а именно изображала, что плачет. Получалось у нее не очень хорошо, но мне она не мешала – и на том спасибо.
– И за что же он его, по-вашему, убил? – спросила я наконец. – Что может быть общего между слесарем-алкашом и владельцем охранного бизнеса?
– Не знаю, – всхлипнула Алина. – Может быть, тот про мужа, про его бизнес чего-нибудь узнал… такое…?
– Каким, интересно, образом… – начала я и тут же оборвала сама себя. – Чепуха! Так мы ни до чего не договоримся. И времени у меня больше нет. Сейчас я скажу вам, Алина, адрес медико-психологической консультации, где я работаю. Подъезжайте туда к шести. К этому времени подготовьте в голове все факты и все взаимосвязи, которые у вас есть. Можете их даже на бумажке записать. Потом мы ее, естественно, уничтожим («Что ты несешь?! – ханжески воскликнул внутренний голос. – Ты кем себя вообразила?!»). Для милиции, насколько я понимаю, факты слабоваты?
– Не зна-аю, – плачущим голосом произнесла Алина, напрашиваясь на психологическую поддержку.
– Слушайте адрес, – сказала я. Поддержки я ей не обещала. Но что-то другое, кажется, – уже. На черта мне все это надо?!
