еще за башня Могущества?
Кэльчу вздохнул и с тоской посмотрел на Дар-Теена.
— Я-то думал, ты шел в Кар-Холом, чтобы сообщать о готовящемся нападении на серкт, — в хриплом, простуженном голосе сквозило явное разочарование, — а ты, оказывается, и сам не знаешь, что случилось. Ты себя-то хорошо помнишь?..
Ийлур чуть не взвыл. Нет, этот сероголовый кэльчу просто издевается!
— Что случилось с Эртинойсом? — повторил ийлур.
Покровители, даже трудно было поверить в то, что он задает этот вопрос помешанному!
— Не знаю, где ты жил все это время, — прозвучало в ответ, — но если ты не знаешь, что в Эртинойс пришли чужаки и извели ийлуров, а заодно и элеанов… Ну… тогда я просто не знаю, что с тобой делать.
Дар-Теен, до крови закусив губу, все же поднялся на ноги. Чтобы не упасть, он схватился за тощую, погибающую на болоте ольху, и только так смог выпрямиться.
Сверху хныкало небо, шелестели чахлые деревца — где кривые елочки, где тоненькие, в пальчик толщиной осинки. Пахло гнилью, тиной, болотом. Смертью и разложением… А что, если этот кэльчу вовсе не безумец? Что, если в самом деле произошло нечто такое, что раз и навсегда изменило лик Эртинойса, а он, Дар-Теен, все это время проспал?.. Боги, да не мог он проспать столько, не мог! — «А где же ты тогда был, а?»
— Ты сумасшедший, — отчаянно цепляясь за надежду, прохрипел ийлур.
— Вовсе нет, — заверил кэльчу, — это ты с головой не в ладах, ийлур. Разве что с неба свалился? Тьфу, да сядь ты, а то рана кровить начнет!
— Что вы со мной сделали? — уже во всю силу легких рявкнул ийлур, — кто вы такие?!! Кто?.. Храм Дракона, да? Или… Храм Шейниры? Это Элхадж что-то задумал, да? Говори же!!!
Кэльчу непонимающе заморгал, а Дар-Теен вдруг осознал, что только зря теряет время. Что толку говорить с врагом? Врага надо либо убить, либо скрыться от него. Все просто — взять и убить… или скрыться… потом скрыться.
И, чувствуя, как почти рвутся от напряжения связки, Дар-Теен метнулся к костру. Туда, где исходил жаром приличных размеров сук, которого бы хватило с лихвой, чтобы пришпилить низкорослого врага к земле.
Но проклятая, изрезанная безумцем нога подвела: голень взорвалась такой болью, что у Дар-Теена все поплыло перед глазами. Он, уже падая, выбросил вперед руку и дотянулся до пылающего огнем оружия, перекатился набок — все вокруг замелькало, и жиденькие елки, и низко нависшее небо, затянутое рыхлыми тучами. А потом кулак чокнутого кэльчу с силой обрушился на скулу, затем еще и еще…
— Ах ты гад! — прошипел в лицо безумец, — хотел меня убить, да?!!
Он клещом вцепился в ворот и, хрипя от натуги, встряхнул Дар-Теена и потащил куда-то от костра.
— Смотри! Нет, ты смотри!
Напротив оказалось спокойное лицо седоватого кэльчу, который уже давным давно шел по дорогам небесным — ну, или подземным, к своему Покровителю. У основания шеи чернела страшная рана, кто-то или что-то вырвало кусок мяса. Не оставалось и сомнений, отчего погиб этот сын Хинкатапи.
— Он умер, спасая тебя, — кэльчу вдавливал Дар-Теена в землю, его жесткие пальцы сошлись обручем на шее ийлура, — спасая тебя, червяк! Он был хорошим кэльчу, но погиб из-за какого-то чужака, из-за слизня, которому самое место в трясине!
Перед глазами Дар-Теена запрыгали искры. Обруч на шее неумолимо сжимался, пальцы кэльчу внезапно обрели твердость железа, а в темно-серых глазах — теперь в самом деле плясали огоньки безумия.
— От… пусти…
Приступ буйного помешательства схлынул.
Словно испугавшись самого себя, кэльчу резко выпрямился, недоуменно глядя на собственные ладони, попятился. Дар-Теен уже не смотрел на него — жадно глотая сырой воздух, тонул взглядом в сером небе, и все еще не мог поверить…
— Я… я не хотел, — прошептал кэльчу, — Миль погиб, значит, ты… должен остаться… да…
Упав на колени перед догорающим костром, он закрыл лицо руками и принялся медленно раскачиваться из стороны в сторону.
«Фэнтар Пресветлый! Да что же это такое?!!»
Дар-Теену уже казалось, что это именно он сошел с ума.
Он с трудом сел на земле, кое-как подтянул колени к груди и обхватил их руками. Стало холодно, зубы выстукивали дробь — а сверху все также сыпал мелкий и оттого особенно противный дождик.
Ийлур понимал, что нужно что-то предпринять. Не сидеть же в болотах до бесконечности? Нужно было… Понять, слишком многое, и понять быстро. Может быть, еще оставалось время, чтобы все исправить — «Но почему ты думаешь, что исправлять должен именно ты?». И потом, Эристо-Вет. С ней точно случилась беда, иначе не барахталось бы сердце в ледяной полынье ужаса и безысходности… И потому нужно было быть сильным — как раньше, чтобы вернуть любовь и саму жизнь…
— Эй, — позвал Дар-Теен, все еще клацая зубами, — ты-то сам… как здесь оказался? Как зовут?
Кэльчу опустил руки — по землистому лицу текли самые настоящие слезы. Губы посинели, изогнулись в болезненной гримасе.
— Ты что?.. — выдохнул ийлур, — что это с тобой?
— Сердце… кажется.
— Э, ты только помирать здесь не вздумай, — он кое-как снова поднялся и, придерживаясь за стволики елок, направился к кэльчу.
— Ты ж молодой еще, чтобы сердце…
Взгляд кэльчу делался мутным, и он начал медленно оседать на траву.
— Не… знаю… В сумке…
— Где? В какой сумке? Что?
Подвывая от ощущения гвоздя, вбитого под колено, Дар-Теен доковылял до ближайшего к кэльчу мешка, дернул завязки — там лежала измаранная в грязи книжка.
«Значит, его мешок», — ийлур удовлетворенно хмыкнул и вывернул содержимое прямо на землю.
— Сверток… возьми…
— Ты только не отправься к своему Покровителю, — огрызнулся Дар-Теен, роясь в чужих тряпках. Там была какая-то одежда, крючья, несколько заплесневелых сухарей, метательные ножи, пузатые и формой похожие на яблоки склянки с мутно-голубой водицей…
— Ага, есть! — пальцы наткнулись на аккуратный сверточек из щеровой кожи.
Дар-Теен на четвереньках подполз к кэльчу, сунул ему в лицо свою находку.
— Что, здесь?
Вместо ответа кэльчу разворошил сверток, непослушными пальцами выхватил оттуда сухой черенок, сунул в рот и закрыл глаза.
Дар-Теен собрал рассыпавшиеся веточки неизвестного растения и уселся рядом, стараясь не тревожить больную ногу.
— Ну, полегчало?
— Полегчало, — краски медленно возвращались на меловое лицо. Губы чуть порозовели, взгляд прояснился.
— Что это ты, а? — Дар-Теен даже не знал, что и говорить, — еще не старик, а сердце так пошаливает.
— Не старик, не старик, — согласился кэльчу. Он не торопился вставать, лежал на боку и внимательно рассматривал ийлура, — это все жрецы…
И, скупо улыбнувшись, представился:
— Меня зовут Шеверт. Или — Сказочник.
— Давай спокойно поговорим, а? — ийлур поежился. Ощущение железных пальцев на шее было еще
