гордо усмехнулся Нижегородцев. – У нас полные погреба зенитных ракет, хватит, чтобы отразить атаку целого авиаполка.
Действительно, в подпалубных пусковых установках ждали своего часа не только крылатые 'Граниты', который, как считали многие, даже теоретически невозможно перехватить, когда они разгонятся до двух с половиной скоростей звука. Дюжина модулей-барабанов хранила в себе сорок шесть дальнобойных ракет 48Н6Е2 комплекса 'Форт-М', способных 'достать' низковысотную цель вроде противокорабельной ракеты, прижимающейся к самой воде, на дальности сто двадцать километров, и еще сорок восемь ракет 48Н6Е 'Форт', чуть менее дальнобойных – они разили 'всего' на семьдесят пять километров. А, кроме того, были еще зенитные ракеты 'Кинжал', способный уничтожить все вплоть до управляемых авиабомб на расстоянии менее двенадцати километров, ракетно-пушечные комплексы 'Кортик', создающие настоящую стену огня, зенитные автоматы АК-630, выбрасывающие в минуту пять тысяч снарядов, ну, и, главный калибр – спаренная стотридцатимиллиметровая артустановка.
– Конечно, отразим, старпом, и дадим по зубам, – кивнул Еремин, как никто иной, представлявший возможности своего корабля. – Если янки нас к себе подпустят. Дальность стрельбы и наших 'Гранитов' и их 'Томагавков' одинакова – пятьсот пятьдесят верст. Если сойдемся на эту дистанцию, то всем придется не сладко. Но их палубные истребители обладают радиусом действия свыше семисот километров без учета возможности дозаправки, и нам нечего противопоставить этому. Боюсь, если станет действительно жарко, мы сможем лишь обороняться.
Виктор Еремин, принимая грядущее безропотно, ибо не мог ничего изменить, давно просчитал все варианты, ведь потом, когда возле его корабля начнут рваться бомбы, на этот уже не будет ни секунды лишней:
– Американцы – не дураки, они ни за что не подставятся нам. А впрочем, все мы, моряки, под Богом ходим, вернее, под Нептуном. Ему служим, перед ним и ответ держать будем. Ему и судить, кому достанется победа.
Капитан третьего ранга Нижегородцев ничего не ответил на эту странную реплику. Он верил не в богов, а в точность стрельбы ракетных комплексов, которую, все-таки, было проще оценить и измерить. Атомный ракетный крейсер был трудной мишенью даже в одиночку, а эскорт, противолодочный корабль, тем более увеличивал его устойчивость. Казалось, любая атака должна расколоться о стену зенитного огня, тем более, до сих пор никто не видел противника в близи, не верил, что американцы все же решатся на подобную глупость, применив оружие. Но все равно каждый из почти двух тысяч моряков каждое мгновение ощущал на себе пристальный взгляд противника, быть может, исходивший из космоса – там, на низких орбитах, плыли в безмолвии разведывательные спутники, не выпускавшие из поля зрения эскадру ни на секунду.
Лишенные данных спутниковой разведки, не имея давно и прочно забытой системы космического целеуказания 'Легенда', русские моряки, обладая самым эффективным оружием, не могли использовать все его преимущества. Загоризонтная стрельба становилась практически невозможной – надежды на вертолет целеуказания Ка-25РЦ, базировавшийся на 'Петре Великом', было мало, оставалось полагаться на собственные радары, то есть, подпускать противника, пока все еще вероятного, непозволительно близко к себе, прежде чем появится возможность взять точный прицел. Противник же был лишен таких забот.
– Мы знаем обо всех их действиях, сэр, следим за каждым маневром русских, – не без гордости сообщил Джорджу Хэнкоку его помощник. – Из космоса русская эскадра видна, как на ладони. Мы получаем информацию с орбиты с задержкой в несколько минут, ничтожно мало, чтобы Иваны могли что-то предпринять. Они в наших руках, сэр, осталось только отдать приказ.
Эскадры разделяло без малого четыре сотни морских миль абсолютно пустого моря, и, казалось, можно было просто не замечать друг друга. Но расстояния играли все менее важную роль, и нисколько не мешали, не только знать то, где и что делает противник, но не стали бы помехой и для того, чтобы вести бой.
Для сенсоров спутника радиотехнической разведки SSU-2, пролетавшего над северной Атлантикой, мощное излучение многочисленных радаров русского крейсера и эсминца, не говоря уж о напичканном электроникой 'Урале', было, что красная тряпка для быка – раззадоривало и привлекало все внимание. А данные со спутника поступали не кому иному, как контр-адмиралу Хэнкоку, командиру авианосной ударной группы. И он точно знал, как воспользоваться этой информацией. Оставалось только ждать, и ждать пришлось не долго.
– Адмирал, сэр, – на пороге каюты командующего вырос, вытянувшись в струнку, офицер связи. – Сэр, получена радиограмма из Рамштайна. Генерал Стивенс приказывает атаковать русские корабли и готовиться к удару по целям на суше. Атаковать наземные объекты предписано авиакрыльям 'Винсона', 'Вашингтона', 'Энтерпрайза' и 'Эйзенхауэра', а нам предписано нейтрализовать русский флот в акватории Баренцева моря.
– Отлично, энсин, – коротко мотнул головой Хэнкок. – Я уже заждался, черт побери! Передайте кэптену Джеллико приказ поднимать ударную группу в воздух. Кораблям эскорта занять позиции для отражения ракетной атаки русских. Полный вперед, всем – курс ноль-девять-пять. Мы нанесем удар по 'Кирову', и, будь я проклят, пусти этого монстра на дно. Начинаем, джентльмены!
Все давно ждали это минуты, и капитаны, и простые матросы, скучавшие в кубриках или считавшие минуты на своих постах. Приказ Хэнкока, наконец, сорвал стопоры, приведя в движение всю эскадру.
Получив приказ, соединение, прежде будто крепко сжатое в кулак, рассредоточилось, чтобы представлять менее заметную мишень, при этом не теряя возможности поддерживать друг друга огнем. Эсминцы и крейсер, немедленно выдвинувшись вперед, расположились в авангарде, готовые первыми встретить страшные, наводящие ужас, русские ракеты. И все они, увеличивая скорость, сжигая долго хранимый запас топлива, мчались на восток, навстречу противнику, чтобы, наконец, раз и навсегда выяснить, кто сильнее.
А на самом авианосце воцарилась напряженная суета. Пилоты, на ходу застегивая комбинезоны, бежали к своим машинам, давно и не единожды проверенным, заправленным под завязку топливом, с подвешенными под плоскости ракетами. Все было готово, все находились на своих местах, а теперь пришло время действовать.
– Всем взлет! – приказал командир авиакрыла, находившийся на посту управления полетами, откуда была видна вся палуба авианосца, просторная, плотно заставленная самолетами. – Пора приниматься за дело, джентльмены!
Чтобы поднять в воздух полсотни самолетов, атомному авианосцу класса 'Нимиц', оборудованному аж четырьмя мощными катапультами, не требовалось много времени. Все знали, что делать, и потому первая четверка 'Супер Хорнитов' оторвалась от палубы уже спустя полторы минуты. Истребители заняли позиции над эскадрой, готовые прикрыть своих коллег на взлете, а за ними следом взмыл, жужжа моторами, 'Хокай'. В сцепке со сверхзвуковыми истребителями, вооруженными ракетами 'воздух-воздух' типа AIM-120A, 'летающий радар' позволял защитить все соединение от атак с воздуха, и теперь ударная группа могла беспрепятственно, не опасаясь неожиданностей, подняться в воздух, чтобы, наконец, выполнить приказ своего адмирала.
Грохот работавших на форсаже турбин стал вовсе невыносимым. Один за другим, в воздух поднимались, подброшенные вверх паровыми катапультами, многоцелевые истребителе F/A-18E 'Супер Хорнит', до предела нагруженные ракетами и топливом в подвесных баках. Едва одна машина, из сопел двигателей которой вырывались длинные языки пламени, успевала оторваться от палубы, и, неуверенно покачиваясь, рвануть вверх, как на страте оказывался следующий самолет. Все происходило быстро, благо, каждое действие, любое движение было отработано сотни раз, причем не только на учениях, и вскоре плотно сбившаяся группа истребителей, на радарах представавшая, как одна крупная цель, так плотно шли машины, взяла курс на восток, туда, где крейсировали русские корабли, скрывавшиеся за горизонтом. Но первый удар по русской эскадре нанесли вовсе не 'маринеры'.
Экипажи 'Стратофортрессов', тридцать шесть человек, отделенные от земли тысячами миль океана, откровенно скучали. Патрулирование затягивалось, бомбардировщики уже успели заправиться от пары прибывших откуда-то из Норвегии 'Икстендеров', и скоро должна была произойти очередная встреча с воздушными танкерами, а никаких изменений все не происходило. Ожидание для них, привыкших
