дело. Ну и предводитель их — узнать предводителя можно было с первого взгляда — тоже не «дездичадо», а самый натуральный бандит. Который предводитель не потому, что умнее, а потому, что более жесток и силен и, пожалуй, более глуп, чем остальные. То есть не волнуется о последствиях, а сперва убивает и потом уже не думает. Место для засады здесь конечно очень хорошее — кругом скалы. Есть где спрятаться, есть куда уходить от преследователей, если потерявшие терпение местные власти пошлют против разбойников воинский отряд. Никита оглянулся — сзади дорога тоже перекрыта. Тоже обломы с дубинами и злобной радостью на тупых харях. Да ведь это они на Аню глядят — давно видать женщины не видели, а такой красавицы — никогда. От этой мысли Никите стало так гадко, что он готов стал зубами грызть этих скотов, несмотря даже на свою брезгливость и их гнусную вонь. За себя-то он не боялся нисколько, и все волнение его прошло, едва он увидел разбойников. Таких вахлаков он и один бы расшвырял не глядя, тем более, что бронекомбинезон, да еще способный в случае нужды увеличивать силу мышц, обеспечивал ему полную неуязвимость. Он бы и без бронекомбинезона справился. Месяцы тренировок с Угомоном и Аней, оказывается, научили его мгновенно определять уровень противника по стилю движений. Это не эльфы — бойцы быстрые и ловкие, хотя и менее быстрые, чем адепт боя даже низшего уровня, вроде Никиты. А эти и против эльфов меньше, чем пятеро на одного, не потянули бы. Но вот морды их, глаза — такая гнусь…
Никита не слышал, о чем разговаривали Маг и предводитель разбойников. Но только кончился этот разговор быстро: Маг вдруг вскинул руки и громко произнес какое-то слово. Непонятное, тем не менее оно вызвало в Никите внутреннее потрясение и остро царапнуло по всей коже сразу. Никита не был уверен, было ли это, но ему показалось, что из пальцев Мага брызнули голубые искры и потухли в разбойниках. Потом Маг быстро повернулся, пошел назад, еще раз произнес то же слово, брызнул искрами… и все! Разбойники остались стоять где стояли и как стояли. Все это напоминало детскую игру в «морская фигура замри», однако страшные гримасы разбойников к веселой игре отнюдь не подходили. А Маг спокойно пошел дальше, жестом руки пригласив за собой землян.
— Ты убил их? — спросила Аня.
— Нет, они живы, все видят и понимают. Они лишь не могут двигаться по своей воле. Так и будут стоять тут, пока не упадут от истощения. А потом будут лежать, пока не умрут.
— И им никто не сможет помочь?
— Никто кроме мага.
— И ты можешь так любого убить?
— Эльфы не поддаются этому заклинанию, только люди. Хотя вы тоже пожалуй не поддались бы. Но я конечно пробовать на вас не буду — Маг сухо улыбнулся.
— Мне показалось, ты говорил, что маги не убивают — заметил Никита.
— Я говорил, что маги не убивают силой смерти.
— Никита, в таком обществе это не жестокость, а необходимость. — поддержала Мага Аня — Хотя для нас это жестоко, но все определяется условиями жизни. При такой нищете сохранять жизнь убийцам жестоко по отношению к нормальным людям.
— Они пока еще не мертвы. — сказал Маг — Скоро мы будем в городе, если князь решит их пощадить, то он прикажет их привезти, и я сниму заклятье. Только не думаю, что он будет так утруждать своих людей, разве что захочет устроить казнь на площади.
В общем-то Никита был полностью согласен с Магом и Аней. Но одно дело убить в бою, защищая свою жизнь — он уже пережил это, хотя воспоминание будет сидеть в его душе вечной незаживающей раной. И совсем другое дело видеть пока еще живых, но обреченных умереть вскоре. Умереть в мучениях от жажды, или, может быть, их живьем будут пожирать дикие звери, птицы будут выклевывать им глаза, а они даже не смогут отмахнуться. И пусть они сто раз заслужили такую участь, но видеть и равнодушно уйти своей дорогой, не помочь… А Маг вел их дальше — в этом мире свои законы, не их дело соваться в чужой монастырь со своим уставом. И правильно! Никита вспомнил, как уже совались чужаки со своими «гуманными» запретами в его страну тогда, в конце двадцатого века. И что ничего хорошего для страны из этого не вышло. Так ведь потому и совались, что не помочь — навредить хотели. Теперь-то он это хорошо понимал.
В молчании пересекли долину с нешироким ручейком, через который был перекинут высокий каменный мост. Никита удивился сперва несоответствию размеров, но потом сообразил, что после дождя наверное ручей превращается в бурную реку и меньший мост просто снесло бы. За ручьем дорога вновь стала подниматься в гору, исчезая просто в никуда — в отвесную каменную стену.
— А как у вас наказывают преступников? — спросил Маг у Ани — Вы сочли меня очень жестоким, но что же делают с ними в вашем мире?
— У нас просто нет преступников. То есть, преступников в вашем понимании. Раньше все было как у вас, и казнили очень жестоко. А сейчас преступников нет.
— Вам удалось изменить природу людей? Ты говорила уже, что у вас нет войн, и я вижу, что ты не обманываешь, а теперь вот говоришь, что нет преступников. Но я не понимаю, как такое может быть. Ваша природа иная, чем у здешних людей? У эльфов тоже нет практически войн между собой и преступников.
— Просто наш мир стал очень богат с тех пор, как мы научились делать машины. Машины работают на нас и делают всего столько, что всем хватает. Никто не голодает, у всех есть одежда, жилье. И никому не позволено иметь больше, чем другим. И еще никто не надрывается на работе, работают потому, что это интересно, потому что только отдыхать скучно. Потому у нас почти нет причин для преступлений. И еще невозможно совершить преступление и остаться не узнанным, не пойманным. В таких условиях только сумасшедший может пойти на преступление, которое не принесет ему никакой выгоды. А сумасшедших не наказывают, их лечат. У нас природа людей не изменилась, но природа людей не в том, чтобы желать зла, совершать преступления. Природа людей в том, чтобы приспосабливаться к любым условиям. Когда грабители, убийцы могут жить лучше, чем соблюдающие законы, люди приспосабливаются и становятся грабителями и убийцами. А когда жить честно, не причинять зла другим выгоднее, люди и к этому приспосабливаются и преступники исчезают. А то, что ты сделал — да, нам тяжело было увидеть это, но я понимаю, что в вашем мире по другому и нельзя. Законы должны соответствовать условиям жизни, не бывает правильных везде и всегда законов. У нас они одни, у вас другие. Когда-то вы тоже придете к таким же законам, как у нас, но до этого ваш мир должен измениться.
Виток за витком дорога поднималась все выше, заставляя дыхание пресекаться. Уставшие ноги Никиты уже начали запинаться о камешки, когда Маг наконец объявил привал. Здесь дорога расширялась, образуя большую площадку, судя по кострищам обычно служившую местом привалов, а потом исчезала огибая большую скалу.
— Дальше дорога пойдет через гору. — сказал Маг — Там темно, а у нас нет факелов. Можно было приготовить их в долине, но встреча с разбойниками слишком вас взволновала. Придется обходиться так — я вижу и в темноте, а вы будете держаться за меня. Дорога там ровная, так что пройдем и без света.
Аня улыбнулась: — Нам факелы тоже не нужны, свет у нас всегда с собой.
Огибая скалу, путники нацепили на головы фонари-циклопы. На Ане этот утилитарный предмет выглядел как диадема. Тонкая упругая лента, прижимающая пышные волосы, сияла золотом, хотя была сделана из пластика, а граненый монокристалл фонарика сверкал драгоценным самоцветом. Когда на входе в тоннель фонарь вспыхнул, Аня и вовсе превратилась в повелительницу эльфов украсившую себя Сильмариллом. Нет, не здешних взаправдашних эльфов, а земных, мифических. И не себя Сильмариллом, а собой украсившую Сильмарилл — Никита предпочел бы этот вариант. Вспомнилось: а во лбу звезда горит. Откуда Пушкин узнал, подсмотрел этот образ? Или он тоже был скрытым магом, ловил смутные видения будущего? Но Аня сейчас стала для Никиты прекрасней любой Царевны-Лебедь.
Разверстый зев тоннеля, уходившего в черноту, поразил Никиту. Искусственное происхождение было очевидно по правильной форме и сглаженным, словно полированным стенам. Вход украшал изящный орнамент из вьющихся растений, чередующихся с загадочными рунами, подобными танцующим стрекозам. Первые встреченные образцы здешней письменности Аня аккуратно запечатлела своим мобильником. Прямой как стрела путь уводил в черноту. Им предстояло путешествие то ли через Морию, то ли путями мертвых — сквозь горы. Такие ассоциации напрашивались сами собой. Только здешний путь не припас для них никаких опасностей. Простой торговый тракт и не более того. И никаких орков или разбойников там не будет — никто не решится делать засады в прямом тоннеле без ответвлений. Ведь если добыча окажется сильнее, то у нападающих не будет никаких шансов на спасение. Потому разбойники и устроили свою базу в
