долине, что там легко отступить, скрыться. Нужно очень большое войско, чтобы обыскать весь скальный лабиринт. Это все рассказал Маг, и историю циклопического сооружения тоже.
Этот тоннель проложен приморскими эльфами с помощью эльфийских магов, размягчавших камни силой смерти. Это было во время первой войны людей с эльфами. Тогда через тоннель приморские эльфы получали подкрепления от лесных эльфов загорья. Однако ничего хорошего у них не получилось — люди проиграли войну, но победители понесли такие потери, что племя вымерло, а новые пришельцы из-за моря столетие спустя заняли опустевшие земли. С тех пор эльфы избегали больших войн с людьми. А поселившиеся здесь люди уже сами ограничивали приток иммигрантов с той стороны — им тоже перенаселение и война были не нужны. Установилось равновесие.
Как раз после той войны и появились первые маги, объединившие две расы. Тогда уцелевшие эльфы вели генетические эксперименты с остатками побежденных людей, пытаясь повысить плодовитость своего вида. Но у них ничего не получилось. Человеческие ли женщины рожали детей от эльфов, или эльфийки от человеческих мужчин, все дети росли очень медленно и оказались совершенно бесплодными. Хотя обладали очень высокими магическими способностями, которые практически совершенно отсутствуют у людей и довольно редко встречаются у эльфов. Сам Маг относился к тому первому поколению. Да собственно с тех пор другого и не появилось, хотя люди и эльфы в некоторых местах общались и даже торговали. Порой вспыхивала любовь, образовывались временные смешанные пары, но настоящих семей не возникало. Слишком разная природа у людей и эльфов, да и кому захочется, чтобы его дети были бесплодны и род пресекся. Так что новые дети от смешанных пар рождались редко. К счастью, эти маги оказались исключительными долгожителями. Они подчинили себе и тех магов, что были чистыми эльфами, создали сообщество, которое помогает поддерживать равновесие между двумя расами.
Когда Маг упомянул, что тоннель длиной более чем в четыре часа пути совершенно прямой, так что можно от одного его конца видеть другой, Аня немедленно потребовала потушить фонари. Некоторое время шагали в полной темноте, К счастью пол оказался действительно ровным, как в бальном зале, так что темп передвижения не замедлился. Потом Никита увидел далеко перед собой тусклую звездочку и сообразил, что выход так и должен выглядеть на таком большом расстоянии. Путеводная звезда вела их сквозь мрак. Оглянувшись, Никита увидел сзади такую же звездочку поярче — они успели довольно далеко уйти от входа. Потом долго шел сквозь мрак к звезде впереди — никто не захотел включать свет. Идти можно было и так, а однообразно голые стены тоннеля при свете действовали угнетающе. Постепенно Никита стал различать все вокруг себя в очень тусклом свете далекой звезды — глаза наверное привыкли. С каждым шагом он видел все яснее и яснее. Как же удивительно устроен человеческий организм: глазам, оказывается, нужно невероятно мало света, чтобы что-то видеть. Достаточно лишь повысить их чувствительность долгим пребыванием в темноте, и глаза сравниваются по возможностям с лучшими электронными приборами. В начале двадцатого века в лаборатории Резерфорда студенты собственными глазами различали вспышки от попадания единственной элементарной частицы в экран из люминофора. А древние астрономы видели звезды, от которых в глаз попадает лишь шестьдесят квантов света в секунду. Какими же удивительными должны быть способности эльфов, зрение которых намного лучше человеческого! Ведь наверняка строители этого тоннеля не пользовались факелами — им хватало той малой толики света, что доходила сюда от входа за много километров. А стены тоннеля на этом участке не были уже гладкими, а были покрыты сплошь таинственными знаками эльфийской письменности.
— Аня, ты не хочешь заснять эти письмена?
— Какие письмена?
— Эльфийские письмена на стенах тоннеля. Ты их не видишь? Давай включим свет и заснимем.
— По моему у тебя бред, Никита. Здесь же тьма полнейшая, как ты можешь видеть какие-то письмена?
— Ты видишь выход из тоннеля? У меня глаза привыкли и света достаточно, чтобы я видел вас, Мага, письмена на стенах.
Ни включенный свет, ни датчики мобильников не позволили обнаружить на стенах никаких знаков. Едва включили свет, Никита тоже перестал их видеть — стены оказались ровными и гладкими. Глюк, самовнушение? Ситуацию разрешил Маг, до этого с любопытством наблюдавший за землянами.
— Здесь действительно есть на стенах письмена. Только никто из людей не был до сих пор способен их увидеть. И из эльфов лишь немногие видят. Никита действительно сильный маг, и видел эти письмена он не глазами. Похоже, ваши машины тоже не способны различить их.
Только после этой речи Никита понял, что он увидел письмена в изнанке мира. Изнанке этого мира, иномирья. Он вошел туда, когда обычные органы чувств перестали давать ему достаточно информации, и сам не заметил, как это произошло. Возможно, единственная далекая звезда выхода из тоннеля помогла ему, ввела в гипнотический транс. Вот тебе и Элберет-Гилтониэль! Значит способность входить в изнанку мира, как это назвал Тепе, не просто любопытный трюк, а очень полезная на практике штука — так можно видеть в полной темноте.
А Аню не так поразило очередное проявление магии, но ее профессия требовала своего:
— А что там написано?
— Не знаю — ответил Маг — и никто не знает. Это тайный язык магов приморского племени эльфов. В то время у каждого племени был свой тайный язык, хотя обычный разговорный язык был и остался одним и тем же у всех племен. Когда те маги обучали нас, молодых метисов, они не научили нас своему тайному языку, так что теперь он утерян.
— А способ, которым были сделаны эти невидимые письмена, ты знаешь?
— О, способ — в этом нет ничего сложного. Для магов, конечно. Я тоже могу писать таким образом и каждый маг может. И каждый маг может без труда видеть эти надписи. Утерян лишь язык.
— Может быть вы с Никитой тогда срисуете эти надписи и мы попробуем расшифровать? — предложил Ербол — Это не только нам будет интересно, но и вам.
— Не стоит, — возразила Аня — шансов на расшифровку у нас практически нет. Мы не знаем ни культуры эльфов, ни их обычного языка. Ербол, ты что, не знаешь, как редко даже на Земле удавалось расшифровывать надписи на неизвестном языке. И каких трудов это стоило. А ведь здесь другой мир, здесь все незнакомое. И тем более эльфы, не люди. А времени на ручную срисовку мы много потеряем.
Ербол был разочарован, и Маг кажется тоже:
— Значит ваши машины не могут видеть эти знаки. Жаль, мне бы тоже очень хотелось знать, что здесь написано.
— Сейчас мы ничего не сможем сделать. Может в нашем мире другие и смогли бы, но на это ушло бы много времени. А здесь сейчас… К тому же для расшифровки нужно много знать о создателях этого языка — их культуру, обычаи. А мы о них ничего не знаем.
Фонари вновь погасили и Никита теперь уже сразу стал видеть в темноте. На стенах тоннеля опять вспыхнули таинственные знаки, в свете которых он уже совершенно отчетливо видел Мага и своих друзей. А Маг продолжал разговор:
— И все-же как интересно встретить людей из другого мира. Сколько же нового мы можем узнать друг от друга.
— Не так и много, — возразила Аня — как тебе кажется. Наша цивилизация пошла по тому пути, который у вас, как мне кажется, выбрали люди. И мы обогнали ваших людей на много столетий. Однако мы мало что можем вам дать. Не потому что не хотим или боимся — даже то, что знали наши предки двести- триста лет назад, было бы для ваших людей откровением. Но вы просто не сможете принять эти знания, вы к ним не готовы. В вашем языке даже нет слов, которыми можно было бы рассказать об этом. Потребовалось бы много лет, наверное десятилетий, чтобы научить ваших людей чему-то. А сейчас они смогут принять от нас лишь то, к чему готовы, что и сами без нас узнали бы через небольшой срок. Но и мы немногое сможем взять от вас. Вот ты знаешь о магии гораздо больше нас, но мы подошли к магии с совсем другой стороны. Нам не нужно то, что умеешь ты — у нас машины могут делать то же самое другим способом. А то, что нужно нам, ты нам рассказать не можешь, нам все равно придется самим узнавать это, наблюдая за тобой. Просто пути у нас слишком разные. Разные системы знаний, разные языки. Чтобы что-то получить друг от друга, нам нужно проходить весь путь от начала до конца.
Никите показалось, что во время этой пламенной речи вокруг Аниной головы вспыхнул голубой ореол, как если бы она была древней святой.
