Хотя им самим на вопросы тоже пришлось отвечать. Преимущества живых домов Никита в общем оценил из этого разговора. Растут они конечно медленно, лет пятьдесят, но эльфы — долгожители. Им столько подождать не в напряг. Зато затрат труда почти никаких. Можно дома сажать впрок хоть в десятикратном количестве. А потом служит такой дом лет пятьсот и в ремонте не нуждается. Повреждения сами зарастают. Правда разнообразия в архитектуре таким способом добиться сложно, но зато образ жизни очень здоровый — все время на природе. Дерево к тому же само поддерживало оптимальную температуру и влажность внутри себя, в уборке помещения тоже не нуждались. Грибы — светильники питались соками дерева. Вроде там еще какой-то сервис был, но Никита до конца не разобрался. Ему эти детали были не так и интересны. Сами деревья были конечно искусственно выведены. По словам врача в незапамятные времена эльфы выйдя из пещер прятались днем в дуплах деревьев. А потом стали сами выращивать деревья с полыми стволами. Так постепенно получили дом-дерево.
Из медицинских процедур самой неприятной оказалось взятие пробы крови. Эльф использовал для этой цели медицинскую пиявку. Никита вспомнил, что в двадцатом веке и на Земле еще пользовались пиявками для лечения. А эта пиявка была искусственно выведенной и играла у эльфов роль живого шприца. Когда слизистая холодная тварь стала ползать по телу, Никита с трудом сдержался. А вот укус оказался совершенно безболезненным. И когда кровпивица отвалилась, на коже осталась лишь едва заметная точка. Кровь из заметно разбухшей пиявки эльф распределил между несколькими приборами, имевшими то ли животное, то ли растительное происхождение. Прочие же процедуры сводились к пальпированию, то есть ощупыванию, и чему-то явно экстрасенсорному, когда он просто водил руками над телом Никиты. Потом тем же процедурам подверглась Аня. А потом и сам эльф охотно лег на сравнительное обследование уже земными методами. Его при этом очень заинтересовали приборы и методы коллег из иной вселенной. Особенно понравился ему сканер, наглядно показывающий внутреннее строение организма. Хотя принципа действия он так и не понял. Да что взять с иномирца, если и Никита толком не понимал, как работает эта штука. Ну подумаешь, ультразвук, инфракрасное, микроволны, рентген. Все это и в двадцатом веке было, а вот как из этих сигналов формируется такое детальное изображение — чтобы это понять, нужно быть хорошим математиком. А у эльфов математика вроде дальше натуральных чисел не пошла. В отличие от биологии и магии. Потому что он лишь своими руками внутреннее строение Никиты и Ани прекрасно просканировал и нашел те же отличия в строении, что и Анин сканер. А его живая аппаратура провела анализ крови не хуже экспресс-лаборатории. Во всяком случае виробы в крови она обнаружила и эльф долго выспрашивал у Ани что это за штука такая в крови у пришельцев — вроде и чужеродная организму и в то же время его часть и защита. Кстати, виробы показали себя с довольно неожиданной стороны, сломав в конце концов эти анализаторы. То есть сожрали их чувствительные части. Правда уже после того, как они дали результат анализа.
Все таки сильную штуку придумал Искандер, если даже ничтожное количество их в капле крови может так убивать чужеродные организмы. А вот внутри человека ведет себя тихо, спокойно. И даже не трогает симбионтные бактерии, а только на вредоносные нападает. В сущности кровь Никиты стала после введения виробов сильнейшим ядом для всех кроме других людей. К счастью, то есть это так и было предусмотрено, виробы не способны размножаться вне человеческого организма, а попав в иную среду деактивируются через несколько минут. И даже в организме деактивируются через два месяца после введения — так предусмотрено их программой. Искандер сказал, что два месяца — срок, на который виробологи дают стопроцентную гарантию благонадежности своих изделий. А вот через год появился бы небольшой шанс мутации программы и отклоняющегося поведения, чреватого их носителю разными неприятностями вплоть до летальных. А всему миру катастрофой, если бы отключилась программа самоуничтожения.
Аня разъяснила все это эльфийскому ученому — его без сомнения можно было так называть, когда рассказывала о функциях этой чуждой компоненты в крови людей. Кстати, разрушение анализирующей аппаратуры его нисколько не огорчило. Ведь результаты анализа он успел таки получить. А что до аппаратуры, то здесь опять преимущества биотехнологий сказались. Живая аппаратура способна сама себя восстанавливать, оказывается, напоминая в этом отношении тоже живой детектор ядов у землян.
Анины разъяснения несколько развеяли опасения эльфа относительно потенциальной опасности искусственного симбионта пришельцев. Взаимное восхищение незнакомыми методиками исследований очень поспособствовало сближению и взаимному уважению высоких сторон. Но вот сам обмен информацией оказался, как и пророчествовала Аня, крайне малоэффективным. То есть в какой-то области знания пересекались, но здесь чужие методики давали в сущности то же самое. Ну, разве что кроме мелких деталей по разному проработанных в разных культурах. А вот там, где совпадения не было, наличествовало полное взаимонепонимание. И дело здесь было даже не в языке. К примеру, эльф знал о клеточном строении живого, о микроорганизмах и вирусах — тут Аня ничего ему не могла сообщить принципиально нового. Но он не знал ничего о молекулярном строении, об атомах. Он в общем-то понял Анин рассказ, но не мог сообразить, как эти сведения ввести в его систему знаний и чем они могут быть ему полезны. Хотя эльфийская медицина несомненно умела диагностировать и лечить заболевания обмена, а биология работала с генами лишь немногим хуже земной, но изучалось все это в совершенно иной системе представлений о строении живых организмов. Которая была несомненно не менее научной, чем земная, поскольку так же базировалась на эксперименте, а критерием истины и здесь служила практика. Но методы совершенно другие, во многом базирующиеся на магии. Хотя и не такой магии, какой пользовался их знакомый Маг, который сам признался, что в этом виде магии он мало что понимает. В свою очередь Ане мало что говорили рассказы эльфа о потоках жизненной силы, о том, что эти потоки создают динамические структурные основы живых организмов и изменяя их можно изменять свойства организмов, в том числе и наследственные. Вполне вероятно, что они даже говорили об одном и том же, но просто с разных точек зрения и при разных методах исследования и воздействия. Однако чтобы понять это потребовалось бы много труда и времени.
Разговор продлился до самого вечера… то есть до утра. Черт, с этими эльфами не понять, где утро, а где вечер. И врач предложил гостям переночевать здесь же, в больнице. Благо, пациентов тут не было, а спальные места были. То есть конечно не переночевать, а передневать, проспать день. И предложил не то поздний ужин, не то ранний завтрак, не то заполуночник, словом поесть. Вопреки тому, что Маг говорил, что эльфы не приглашают гостей к обеду. Или может быть у землян статус был другой — эльф вообще предложил им жить здесь все время, которое они пробудут в этом городе. Никита заметил, что Маг во время всей беседы проявлял немалое любопытство, причем кажется слова эльфа ему были даже более интересны, чем рассказы землян. А последним заявлением Целителя Маг был вообще поражен необычайно. Хотя сам он и виду не подал, но Никита готов был в этом поклясться — эмоции Мага так и били ему в мозги. И еще больше был удивлен, когда эльф разделил со своими гостями трапезу.
Вот так Никите впервые удалось познакомиться с эльфийской кухней. Она оказалась весьма своеобразной, но вполне терпимой. Целитель сам принес на стол — постеленный на пол большой лист древесной коры, очень напоминающей красивый бархат, кушанья, по его заверению вполне для землян безопасные. И ведь как в воду глядел, то есть не в воду, конечно, а в то, что заменяло его живым приборам дисплеи. Детектор ядов попробовал все и остался работоспособным. У эльфов еда, в отличие от людей, не подвергалась термической обработке. То есть все было сырое. По словам Целителя сырая пища гораздо полезнее и питательнее, чем вареная. А в жареной вообще много вредных веществ и люди полные идиоты, что едят жареное мясо. Справедливости ради надо отметить, что нежнейшее слегка подсоленное мясо и маринованная рыба были бы достойны даже стола землян двадцать второго века. Фрукты и овощи, как свежие, так и соленые, тоже проскочили неплохо. Хлеб заменяли большие похожие немного на баклажаны плоды с тонкой фиолетовой кожицей. Кожица с них сдиралась легко, как полиэтиленовая упаковка в двадцатом веке. А губчатая пресноватая мякоть с мельчайшими семечками была не похожа на хлеб, но не вызывала неприятных ощущений, резалась ломтями. И когда на ломоть выдавливалась из небольшой грушки нежная жирная паста зеленого цвета и сверху клался ломоть рыбы и пластиночка соленого с чесноком огурчика — иначе Никита не смог определить этот овощ, получался бутерброд не хуже Мак- Дональдсовского. Хмельного эльфы не употребляли, по крайней мере его не было в этот раз, но кисло- сладкий сок и ароматная настойка трав оказались ничуть не хуже для пищеварения. В общем, как обнаружил Никита, вкусы эльфов не слишком отличались от земных. Не слишком, в том смысле, что на столе не было ничего с неприемлемым вкусом или неприятными сочетаниями продуктов. На Земле, как он слышал, бывают и более экзотические и противные для европейцев кушанья.
