– Кто это?
– Дзяпичка одна. В здешней столовой работает.
– Уже успел познакомиться?
– Да никакого знакомства и не было. Я даже не знаю, как ее зовут. А уж она меня и подавно. Так я пойду?
– Иди, – коротко сказал Вяльцев. Акимов чуть быстрее, чем обычно ходил, пересек площадь.
Вяльцев щелкнул тумблером киберпереводчика, затем снова выключил его. Огляделся. Дзяпики снова возбужденными колоннами двигались в разных направлениях через площадь. Трудовой энтузиазм нарастал. Вот-вот кто-то должен был запеть производственный гимн. Вяльцеву стало жутко.
Изредка через хлипкий мостик пробегал очередной гонец с каменным письмом на спине и, не добежав метров пятидесяти до хижины начальника СКБ, сбрасывал корреспонденцию в довольно большую кучу накопившейся со вчерашнего дня переписки.
Акимов вернулся растерянный.
– Ну? – спросил Вяльцев. – Что еще?
– Она не хочет больше мыть посуду.
– Пусть не моет, если не хочет.
– Она намерена заняться наукой. Техника не для нее. А вот что-нибудь гуманитарное… И я должен ей в этом помочь.
– Та-а-ак… Каким же образом ты это намерен сделать?
– Если бы я все это понимал! Она пойдет со мной в командировку и все тут!
– Это ты придумал?
– Нет. Это придумала она сама.
– Возьмешь?
– Возьму, – вздохнул Акимов и отвернулся,
– Ты ничего не скрываешь, Анатолий?
– Не спрашивай. Тут личное.
– Ну, хорошо, хотя, конечно, плохо. И разговаривала она на нашем языке?
– Представь. И даже без малейшего акцента.
– Но откуда она может его знать?
– Утверждает, что они всегда на нем говорили.
– Но ведь еще вчера они говорили на своем языке и понятия не имели о нашем. Тебе это не кажется странным?
– Кажется.
– Садись в глайдер. Полетели.
– Куда?
– Узнаешь. Садись.
– Подожди. Надо с начальником СКБ поговорить, спросить, можно ли брать с собой в командировки посторонних лиц?
– Ну ладно. Пошли спросим.
Они подошли к трибуне, возле которой благоговейно восседал техсовет. Три секретарши встали на пути Акимова.
– Вам по какому вопросу?
– По личному, – нахмурился Акимов.
– По личным вопросам товарищ Эхразещераз принимает в четверг с шестнадцати до восемнадцати.
– Но мне нужно сейчас!
– Не шумите в приемной. Вы мешаете товарищу Эхразещеразу решать важные научные и производственные проблемы.
– Позор! – раскатисто прошептал начальник СКБ, возлежавший на трибуне. – Предусмотреть всякие мелочи и забыть об одном из самого главного. Забыть заказать бланки командировочных удостоверений! Какой позор!
Перед трибуной лежала гора фирменных бланков командировочных удостоверений фабрики губной помады. Величина каждого была в половину квадратного метра.
– Ну кто согласится заключать с нами договора, если узнает, что еще совсем недавно мы производили губную помаду?
– Но ведь мы же на экспорт производили… – начал было толстый жрец и тут же осекся под яростным взглядом начальника.
– Не напоминай мне об этом. И вообще, учти, что тебя кооптировали председателем месткома нашего СКБ.
– Меня общее собрание выберет председателем, – напыжился жрец.
– Выберет, не сомневайся, если только я этого захочу.
– А если соскоблить прежнее название фабрики? – раздался голос Акимова. – А ниже выбить: Специальное конструкторское бюро математических машин. Все остальное ведь у вас не меняется!
– А ведь, кажется, правильно сказал сосунок, – проскрипел товарищ Зануда. – Холера тебя разбери. Не даром тебя зовут Глупышонком. Верную мысль подал.
Начальник СКБ повеселел.
– Как смотрят остальные? Подходяще? – И, обращаясь к подбежавшим по знаку Зануды каменотесам, сказал: – Чтобы виньеточки были этакие… по периметру.
Акимов шагнул вперед:
– Товарищ Эхразещераз!
– Не приемный день, – заволновались секретарши.
– Глупышонок? Пусть говорит. Что тебе?
– Можно мне, товарищ Эхразещераз, взять с собой в командировку… одну дзяпичку?
– Хм. Что за вопрос? Каждый дзяпик имеет право брать с собой в командировку одну любовницу,
– Да не любовница…
– Как? Уж не жена ли?
– Просто знакомая.
– Можно и знакомую. Только в этом случае мы не сможем полностью оплатить ей командировочные расходы.
– Плевал я на расходы. Значит, можно?
– Бери, Глупышонок!.. Ну а теперь давайте срочно составим список командированных. И уточним, кто в какие селения поедет, – сказал начальник СКБ.
– Вот это уже ближе к делу, – сказал Крокодилий Хвост. – Я должен ехать в Жмурики.
– И я! И я!! И я!!!
– Вы что, спятили?! – рассвирепел Эхразещераз. – Не могут же все ехать в Жмурики. Двое. От силы, трое.
– А остальные? – обиженно спросил кто-то.
– А остальные в Жорики, Бурики, Пырики и Лирики.
– Не хочу в Жорики, – заплакал начальник Мокрый Зрачок.
– Почему не хочешь? – удивился Эхразещераз. – Суточные получишь. На дорогу. За гостиницу. Что тебе еще надо?
– Колготки… колготки надо, – рыдал Мокрый Зрачок.
– Что за колготки? – удивился начальник СКБ.
– Для жены и детей. А в Жориках, – убивался Мокрый Зрачок, – Буриках, Пыриках и Лириках их нет. Только в Жмуриках можно достать.
– А что это такое – колготки? – второй раз спросил начальник СКБ.
– Не знаю, – всхлипывал Мокрый Зрачок. – В Жмуриках продают. Что это такое, не знаю, а достать надо.
