несущественна, поскольку уцелевшие детали были просто выбиты из своих гнезд при каком-то из столкновений.
Почему у этого буксирного ведра, куска металлолома каменного века, нет внутренней антенны?
Даже у древних телефонов есть внутренняя антенна.
Телефоны! Конечно.
Элфи ударила по кнопке отцепления ремня безопасности на своей груди и упала на колени. Она скользила вдоль палубы, перемещаясь к Жеребкинсу.
«Здесь плохо пахнет. Затхлый воздух».
За одну секунду поручень отрастил змеиную голову и зашипел на нее.
«Твое время заканчивается», — сказала змея. «Твои шансы слишком малы, Малой»
«Не слушай змею», — сказал Жеребкинс, не шевеля губами.
«Я все еще люблю тебя» — сказал Орион во сне, дыша медленно и стабильно, едва потребляя какой- либо кислород.
«На этот раз я действительно схожу с ума», — думала Элфи.
Она потянулась к телу Жеребкинса, доставая из кармана его рубашки его телефон. Кентавр никогда никуда не выходил без своего драгоценного телефона, и гордился его модифицированной громоздкостью.
«Я люблю этот телефон», — гордо говорил Жеребкинс. «Более пяти тысяч приложений. Моего собственного изобретения. Одно я назвал «Потомство». Допустим, вы нашли любовь всей своей жизни: все что нужно — сделать фото себя и вашего любимого, и «Потомство» покажет, как будут выглядеть ваши потенциальные дети.»
Захватывающе. Надеюсь, что когда-нибудь мы поговорим об этом реально.
Телефон был включен, таким образом не было никакой необходимости в пароле, хотя, зная Жеребкинса, Элфи предполагала, что пароль может быть какой-нибудь версией его собственного имени. На экране был сумасшедший беспорядок с приложениями, который вероятно имел смысл для кентавров.
Проблема со всеми этими программами состояла в том, что иногда нужно сделать быстрый звонок. Где иконка вызова?
И тогда значки начали махать ей.
«Выбери меня», — хором кричали они, — «сюда»
«Это не галлюцинация», — гордо сказал Жеребкинс. «Они анимированы»
— Вызов, — крикнула Элфи в микрофон коммуникатора, надеясь на голосовое управление. К ее облегчению расплывчатый старомодный значок телефона расширился и заполнил весь экран.
«Он не расплывчатый. Мое зрение ухудшается»
— Вызвать Полис Плаза, — приказала она иконке.
Телефон пикнул и затем спросил
— Вы хотите вызвать «Пицца Полли»?
— Нет. Вызвать Полис Плаза.
Мчавшаяся мимо вода теперь была определенно более лазурной, пронизанной пузырями и искривленными полосками света.
— Вы хотите вызвать «Полис Плаза»?
— Да, — задыхалась Элфи, — Да, хочу.
Было много толчков, потому что капсула проходила по поверхностному волнению, и подбрасывался волнами.
— Соединяю с Полис Плаза.
Телефон мягко жужжал, пока пытался осуществить соединение, а затем комично грустно сообщил:
— У вас недостаточно сигнала. Не хотели бы вы оставить для меня сообщение, чтобы сразу же послать, как только сигнала будет достаточно?
— Угу, — хрипела Элфи.
— Вы сказал «уй»? Это не подходящий ответ в данной ситуации.
Элфи взяла себя в руки.
— Да. Я хотела бы оставить сообщение.
— Потрясающе, — весело сказал телефон, — Начните запись после сигнала, и помните — за хорошие манеры не нужно платить, поэтому всегда представляйтесь и говорите «до свидания».
«Говорите до свидания», — подумала Элфи. «Забавно»
Элфи записала короткое сообщение, содержащее немного кашля и бессвязной речи, чтобы представить себя, как и советовал телефон, и так же описала угрозу направляющеюся к Атлантиде. Почти в тот же момент как она закончила Элфи упала в обморок на спину, обмякнув, словно выброшенная на берег рыба.
Перед ее глазами плыли пятна, которые росли и становились тусклыми кругами, теснясь вместе и затуманивая ее зрение. Она не видела цветов за иллюминатором, меняющихся с голубого в зеленый, и в тусклое перламутровое белое северное небо.
Она не слышала треск вентилей давления, не почувствовала как прохладный воздух затопил кабину, Капитан Малой не знала что спустя пятнадцать минут как капсула поднялась на поверхность ее сообщение для Полис Плаза будет наконец передано и почти немедленно принято во внимание.
Оно было бы принято во внимание сразу же, если бы не спрайт на коммутаторе, некий Цып Треплоу, первоначально полагавший что сообщение было телефонным розыгрышем его приятеля по покеру Круза, издевающимся над его гнусавым голосом. Цып решил передать это сообщение командиру Трубе Келпу, когда ему пришло в голову что это может быть карьерной лестницей вниз, если он проигнорирует предупреждение, которое может спасти Атлантиду.
— Мне нравится твой подход, — сказал Надгробник.
«Пучина», Атлантида; настоящее время.
Финт Крут был занят, симулируя свою занятость над его моделью акванавта Ностремиус, чтобы казаться как можно невиннее, когда они придут забрать его, что как он предполагал, произойдет очень скоро.
«Симулировать занятость занимало больше энергии, чем сама занятость», — понял Финт и жутко воодушевился, потому что это было остроумное наблюдение, одно из тех, на которые его возможные биографы обратят внимание. Но остроумные наблюдения сейчас должны занимать последнее место в плане. В конце концов, остроумные наблюдения были бы намного приятнее, если бы был кто-то еще помимо Дубца чтобы их слушать. Леонор обожала его комментарии и постоянно записывала их в своем дневнике.
Взгляд Финта рассредоточился, и руки застыли в пространстве, когда он вспомнил их первое лето вместе на том прекрасном острове в тихом океане. Она, похожая на мальчика в своем жилете и брюках для верховой езды и он, статный и легкомысленный в куртке ЛеППРКОНа.
— Не получится, капитан. Как это вообще может получится? Прежде всего, я человек, а ты, безусловно, нет.
И быстро, словно вспышка, он взял ее руки в свои.
— Любовь может разрушить любые преграды. Любовь и магия.
Это был тот момент, когда он заставил ее полюбить себя.
Леонор слегка подпрыгнула, но не убрала руки.
— Я почувствовала искру, Финт, — сказала она.
— Я тоже ее почувствовал ее, — пошутил он, а затем объяснил, — статическое электричество. Это всегда со мной происходит.
Леонор поверила и влюбилась в своего капитана.
«Она бы в любом случае полюбила бы меня вскоре», — сердито думал Финт. «Просто я ускорил процесс».
Но он знал в душе, что стимулировал чувства Леонор магией, и сейчас, когда она была так далеко от своей настоящей смерти, его власть над ней ускользала.
«Будет ли она без магии любить меня так же как я ее?» — поинтересовался он в тысячный раз за
