Карлыч, у меня в мерсе голуби сидят! Я вчера, после нашей встречи, специально на Птичку заехал! Давай запустим их в учительскую!
- Давай! - обрадовался директор и, потирая руки, взглянул на шестиклассников: - Вы пока чайку попейте, а мы быстро!
И два немолодых грузных мужчины вприпрыжку выскочили из кабинета.
- Ты что натворила? - заорала на сестру Дарья Антоновна. - Что за заклинание ты придумала? Оно же заразное!
Настасья Антоновна ткнула пальцем в жёлтую розочку, слизнула крем и, опустив глаза, сказала:
- Я думала, что сняла его. Он же ушёл абсолютно нормальным.
- И позвонил своему приятелю, чтобы сбить его с пути истинного! Это ты называешь нормальным?!
- Ну не проверила я. В конце концов, ничего страшного не произошло. Ну, встретились два закадычных друга, повеселились!
- Как долго они будут веселиться? - сурово спросила Дарья Антоновна.
Баба Настя снова лизнула палец:
- Да я вообще не думала, что заклинание окажется таким стойким. Говорю тебе: вчера я его снимала!
Дарья Антоновна схватилась за голову:
- Этого ещё не хватало! Самовосстанавливающееся заклинание! В немагическом мира, в обычной школе! Мама дорогая! Мало нам проблем с внуками, теперь ещё со школой разбираться! Представляю, что скажет Маша!
- Давай не будем ей ничего говорить… - заискивающе протянула Настасья.
- А вот и мы! - В кабинет ворвались Иван Карлович и Коля Малинкин. Хихикая и кривляясь, они уселись за стол, отрезали по куску торта и стали уплетать его, запивая чаем.
Ведьмы молча смотрели на впавших в детство мужчин. И тут прозвенел звонок.
- Оба-на! - заговорщицки подмигнул приятелю Малинкин, вытер масленые руки о дорогой пиджак и вскочил: - Айда, посмотрим на училок! - Он хлопнул ведьм по плечам: - Вы с нами?
В кабинет влетела взволнованная секретарша:
- Иван Карлович! Кто-то запустил голубей в учительскую! Что делать?
- Ловить! - категорично произнёс Иван Карлович и захохотал. - Мы с Колей возглавим операцию!
Анна Петровна как-то странно посмотрела на директора и тихонько прикрыла за собой дверь.
- Это конец! - простонала Дарья Антоновна.
- Это начало! - заявил Малинкин, схватил ведьм за руки и потащил их в коридор. - Вперед! Самое интересное пропустим!
- Я убью тебя, Настя! - рявкнула Дарья.
- Я сама себя убью! - проныла Настасья.
- Я убью тебя, лодочник! - загорланил Малинкин. Расталкивая школьников, он уверенно нёсся к учительской.
- Я убью тебя, лодочник! - вторил ему Иван Карлович, размахивая рогаткой.
Внезапно на их пути встал Вадим Рыбников и громовым голосом скомандовал:
- Стоять!
- Маша… - простонала Настасья. - Не надо, Маша!
- Надо! - рыкнула Мария Антоновна, воздела руки к потолку, и здание школы содрогнулось.
Член-корреспондент Малинкин отпустил шестиклассников, Иван Карлович взял его под руку, и они степенно пошли по коридору.
- Ну и как, Николай, сильно изменилась наша школа за тридцать лет?
- Да, понимаешь, вроде бы и не очень, а всё не так… - грустно вздохнул Малинкин.
Мария Антоновна грозно посмотрела на присмиревших сестёр:
- Марш на урок! Дома поговорим! - Она развернулась и, печатая шаг, направилась к кабинету русского языка и литературы.
- Пронесло, - облегчённо вздохнула Настасья.
- Не думаю, - пробурчала Дарья, и сестры помчались в кабинет директора за портфелями.
Мария Антоновна вошла в класс, села за парту и попыталась сосредоточиться на предстоящем уроке русского языка, но неслыханная выходка сестёр не давала ей покоя. 'Ну, и задам же я им!' - раздражённо думала она, барабаня пальцами по парте.
Прозвенел звонок, и в класс вошла не менее раздражённая Элеонора Михайловна, которой во время перемены пришлось вместе с коллегами ловить голубей. Правда она ничего об этом не помнила, но ощущение того, что над ней кто-то зло подшутил, не отпускало её. Элеонора Михайловна села за стол, открыла журнал и пробежала глазами по списку учеников. Глаз зацепился за фамилию 'Рыбников', и она произнесла:
- Рыбников! К доске!
Мария Антоновна мысленно выругалась: она могла бы отвести учительнице глаза, как сделала это на прошлом уроке, но кутерьма, устроенная сёстрами, выбила её из колеи. 'Ну, я им задам!' - снова подумала ведьма и вышла к доске.
- Итак, мы продолжаем тему 'Сложное предложение', - сказала Элеонора Михайловна. - Вадим, придумай, пожалуйста, какое-нибудь сложное предложение и напиши его на доске.
Баба Маша взяла мел и задумалась. Кроме фразы: 'Ну, я им задам!', в её голове не было никаких других мыслей.
- Пиши, Рыбников! - поторопила Элеонора Михайловна. - Если не можешь придумать сам, процитируй что-нибудь из литературы.
- Сейчас, - сквозь зубы процедила Мария Антоновна, надавила на мел, и на доске появилась фраза: 'То, что люди называют судьбою, на самом деле, лишь череда совершённых ими глупостей'.
Элеонора Михайловна прочитала предложение и спросила:
- И кто же автор этого высказывания?
- Артур Шопенгауэр, - задумчиво ответила баба Маша.
- Хорошо. Теперь скажи: какое это предложение?
- Мудрое, - вздохнула Мария Антоновна. - Люди всю жизнь совершают глупости, расплачиваются за них, совершают новые, и валят всё на судьбу.
Учительница глубоко вздохнула и подумала: 'И зачем я его вызвала? Мало мне его братец крови сегодня попортил! Хотя… Дубов, конечно, их обоих переплюнул'.
- Какое это предложение, Рыбников, с точки зрения грамматики русского языка - сложноподчинённое или сложносочинённое?
- Сочинённое, - тоскливо глядя в окно, сказала баба Маша. - Наверное, Артур его долго сочинял, можно сказать, всю жизнь.
- А если подумать?
- Ну, может, его и сразу осенило… Бывает. Сначала долго о чём-то думаешь, а потом вдруг - раз, и осенило.
- Мы на уроке русского языка, а не философии, Рыбников! - начала сердиться учительница.
- Я помню, - уныло отозвалась Мария Антоновна.
- Тогда скажи: какое предложение ты написал, сложноподчинённое или сложносочинённое?
Мария Антоновна посмотрела на доску и подумала: 'Ну, я им покажу', а вслух сказала:
- Прежде всего, это афоризм. Возможно перевод не слишком точный, но суть - правильная!
- Два! - припечатала Элеонора Михайловна, и ведьма встрепенулась:
- Как это два? За что?
- За незнание грамматики русского языка! - И Элеонора Михайловна вывела в дневнике Вадима жирную двойку.
Мария Антоновна скрипнула зубами, взяла дневник и прошествовала на место. Щёки её пылали от стыда, а мысль о том, как будут потешаться над ней сёстры, приводила в бешенство. 'Ну, я им задам', - раздражённо подумала баба Маша, села за парту и положила дневник перед собой. Ведьма смотрела на
