- Виноват... Эх. Да, уезжать тебе надо из Петербурга, это как пить дать. Сразу не возвращайся, отменяю распоряжение. Человечка верного пошли сперва ко мне, я дам знать, можно ли тебе обратно в столицу. Признаюсь: не хочу я потерять тебя, Саша, мало сейчас преданных людей. Очень мало...
Четыре стука с промежутком – условный знак. Наденька счастливо затрепетала и поспешила открыть дверь своей комнаты. Порог переступил молодой человек. Девушка метнулась к нему, а верная камеристка Дашенька заперла дверь изнутри и скрылась в смежной комнатке.
- Александр, жизнь моя, почему так долго не приходил?
- Я и сейчас зашел к тебе попрощаться, - грустно отвечал Вельяминов.
- Как же, Сашенька?!
- Я уезжаю, мой друг, да и вернувшись, увы, пока не смогу тебя видеть.
- Почему?!
- Иначе я окажусь в непонятном положении. Не спрашивай, радость, ни о чем. Верь, все плохое пройдет, надо лишь потерпеть.
- Это... опять твоя служба?
- Да.
Надя покачала головой. Тихие слезы поползли по бледным щекам.
- Видит Бог, Саша! Я люблю тебя больше всего на свете! Но... я ничего не понимаю.
- Если б ты что-то поняла, - грустно улыбнулся Александр, - я был бы в отчаянии.
Что-то загадочное промелькнуло при этом в печальном взгляде его возлюбленной...
Юный дипломат присел на диванчик, Надя прильнула к нему, закрыв глаза.
- Не грусти, - нежно говорил Александр, перебирая в пальцах пепельные пряди ее мягких волос. - Когда-нибудь граф Бестужев направит меня послом в Швецию... нет, лучше в Англию. Я возьму тебя с собой. К этому времени ты будешь уже моей женой, госпожой посланницей. Мы поплывем под парусами по синему морю, которое по утрам будет розоветь от зорьки, а вечерами золотой закат разобьется в нем на сонмы крошечных алых солнц...
- А потом будет буря, - в тон ему подхватила Наденька, - и нас накроет огромной волною. Крепко схватившись за руки, мы медленно пойдем ко дну... и туманные острова Альбиона так и не дождутся великолепного русского посла с его госпожой посланницей.
Александр засмеялся.
- Однако ты очень мрачно настроена сегодня, звезда моя!
- Просто я не хочу расставаться с тобой! Сашенька, я готова плыть с тобой под парусами, готова мчаться с тобой хоть на край света... я хочу быть рядом. А ты, едва явившись, тут же ускользаешь. Ты все знаешь обо мне, я о тебе – почти ничего.
- Но подумай, легко ли мне? Твой отец считает меня своим врагом...
- А так ли это? Вот, ты опять молчишь.
- Да. И поэтому я хочу расстаться с тобой до тех пор, пока мы не сможем обо всем говорить открыто.
- Но почему ты против того, чтобы сестра твоя знала, что мы любим друг друга? Хоть с ней я могла бы говорить о тебе!
- Не сердись, Наденька. Я не хочу, чтобы Наташа становилась посредницей между нами. Есть что-то неправое в наших свиданиях. В любви все должно быть открыто и честно. Любовь – не политика. Да, я опять ускользаю. Пора. Меня сейчас ждут… очень ждут.
Камеристка уже ожидала у двери, она вывела Александра черным ходом, как делала не раз. Надя, забившись в угол дивана, торопливо отирала слезы...
Наталья приказала себе не поддаваться отчаянию, не тосковать, не лить слез. Она занималась обыденными делами, и со стороны казалось, что все хорошо, но так только казалось. Иногда у девушки возникало ощущение, что она проваливается в сон, продолжая делать то, что привычно, отдавая распоряжения по хозяйству, словно заведенная кукла. В свет она не выезжала и несколько дней вообще никого не видела. Александр уехал, до того забежал попрощаться, выпросил у сестры богатый полушалок, что хотела она подарить на день ангела любимой горничной.
- Я Матренушке подарю, сейчас уж некогда что-либо еще искать.
Матренушка была их няней, Саша нежно ее любил.
- Так ты едешь в Горелово?
- Не знаю, душа моя, как сложится.
А потом они поссорились. Александр советовал и сестре покинуть столицу, Наталья отказывалась, утверждая, что Надя тогда останется совсем одна.
- Но ведь тебе может грозить опасность! А Наде – нет.
- Никакой опасности нет и для меня.
Брат настаивал, Наталья возражала. Александр знал, что сестру не переупрямить. Была минута, когда он с отчаянья решил остаться. Но тут же встало перед мысленным взором несчастное лицо Петруши, лучшего друга - самое несчастное лицо, какое он только видел! Ох, как же он, Александр Вельяминов, запутался...
С сестрой помирились. Она перекрестила его, он умчался... И Наталья осталась одна.
