окружили беглецов.
Один из коней встал на дыбы, сильная рука горячо его осадила.
- Так и знал, что этой дорогой пойдешь! – громыхнул в тишине голос Семена Шерстова и он, изловчившись, хлестнул хлыстиком племянницу по лицу. Хоть Ксения и успела отпрянуть, все ж ей досталось, пусть и не так сильно, как дядя хотел. Митя не видел, но почему-то так и представился ему злой огонь, сверкнувший в Ксениных глазах при этом ударе. Самим им вдруг овладело тупое усталое равнодушие, все равно стало, что с ним сделается. Только Ксению было жаль.
- Не думала, что так скоро хвачусь, что коней наперерез пущу?! – продолжал шуметь Шерстов. – Мерзость вавилонская, тьфу!
Он сплюнул, и презрительный взгляд его уперся в Митю.
- А ты, никонианин, семя антихристово... Забрать его с собою! – приказал Семен Иванович подручным. Ксению уже давно затащил в седло один из слуг Шерстова, причем она ударила холопа по лицу, и дядя приказал ее связать.
- Бесноватая! – процедил сквозь зубы. – Да лучше б ты тогда с братцом моим несчастным от заразы той... Тьфу!
Они поскакали обратно в поселение.
...Палашка, посланная Ксенией, перепугала все Горелово. Из ее слов явствовало, что неподалеку в великолепных владимирских лесах нашли приют отпетые негодяи и головорезы, и что в плену у них находится несчастный Митя, чье исчезновение доставило великое беспокойство Ване и послужило пищей для вполне определенных, хотя и неверных, размышлений Александру. Впрочем, когда Вельяминову принесли найденный в Митиной горнице замечательно исполненный портрет Маши, он чутьем понял истинную причину Митиного бегства. Хотя некоторые сомнения – уж не Тайной ли канцелярии агент сей юный иконописец? – все-таки остались...
Выслушав Палашку, Ванечка едва не расплакался. Александр утешал своего секретаря:
- Я узнал, солдаты туда идут, в соседнем селе на ночлег остановились. Завтра с рассветом пойдут вязать нечестивцев, спасут твоего Митю... А все ж-таки, зачем ты его с собой приволок? Или мало у меня прослужил, не понимаешь, что к чему?
- Ежели от людей воротится, то лучше в монахи идти! – надерзил ему Ванечка. – А вы среди людей живете и во всех злоумышленников подозреваете...
- Ясно, ты больше у меня не служишь, - изрек приговор Вельяминов.
Ваня посмотрел на хозяина с изумлением, а потом, не выдержав, все-таки разревелся.
- Не слишком ли круто, Саш? – спросил находившийся тут же Петр, от души пожалевший Ванечку, которого знал как преданного Вельяминову, сообразительного и исполнительного юношу.
- Не слишком, - отрезал Александр. – Пускай насчет сего монашка я и не прав, но порядок должен быть! Я здесь, выходит, от Ушакова скрываюсь, а он... – и бросив на бывшего секретаря негодующий взгляд, Александр вышел, дабы не дать волю накопившемуся раздражению.
Петруша раздумывал.
- Ладно, не плачь, - мягко сказал он Ванечке. – Упросим его...
Ваня упрямо помотал головою, конфузливо вытирая слезы.
- А что до Мити, - продолжал Белозеров, - так уж отправлюсь я за ним сам с военной командой завтра. Жаль его, славный парнишка. Да и то, чем без дела здесь сидеть…
- Ох, а ежели за ночь убьют его изуверы?!
- Помолимся. А что делать? Девка эта уже убежала, дороги мы не знаем, ночь на дворе... да и не справился бы я с ними один, сам понимаешь.
- Я с вами!
- А вот этого не надо. Машу охраняй, а то Александру, видать, ни до кого сейчас... Ну вот. Оправлюсь-ка я, пожалуй, прямо сейчас к военным, поговорю, там и заночую. А то напряженно здесь как-то стало. А ты не грусти, обойдется.
Ваня высморкался в кружевной платок.
...- Белозеров, ты здесь откуда?
Когда по приезде в соседнее село Петрушу, по просьбе его, проводили в дом, отведенный для ночлега прибывшим из Петербурга офицерам, поручик с удивлением узрел среди них старого своего петербургского знакомца - измайловца Яковлева, что одно время, шутя, в соперники ему набивался.
- Василий! Да я тут так... проездом... А тебя-то чего вдруг с подобным поручением?..
- А сие начальству виднее, - Яковлев улыбнулся. – Ну, чем порадуешь?
- Так по твою душу, получается. Хочу с вами к еретикам этим завтра... прознал я, что мальчишка мой знакомый в плен к ним попался, а чего от сумасшедших хорошего ждать? Помочь хочу по-христиански. Славный паренек, иконы пишет, в монастырь хочет.
- Вот-вот, занесло в «монастырь»... – франтоватый офицер продолжал обаятельнейше улыбаться, а сам думал: «Не ошибся, видать, его превосходительство Андрей Иванович! Всем известно, что Белозеров с Вельяминовым не разлей вода, и ежели этот здесь, так стало быть и Сашка в Горелово, иначе у кого ж это Петр «проездом»? Что же, уже и выяснять не надо, облегчили мне задачу, благодарю покорно, Петр Григорьевич!»
А вслух сказал:
- Хорошо-хорошо, вместе отправимся завтра, милости просим. Ночуй здесь со мной. А пока поужинай-ка с нами, сделай милость.
