- Наверное, - улыбнулась Наталья.
- Что вы намерены делать? – спрашивала она через некоторое время Павла Дмитриевича.
- Ехать в Любимовку! – отрезал он. – Причем, завтра же, с рассветом. Эта девушка... она удивительная. Никак не могу поверить, что у меня есть дочь. Не думаю, что смогу исправить зло, ей причиненное. Но сделаю все, что в моих силах. Я вырву у Степана вольную для нее, чего бы мне это не стоило!
- Степан Степанович лежит, разбитый параличом, - мягко напомнила Наталья.
- Ах, да. Но все равно я поеду...
Тут на лице ее он заметил странное выражение. Казалось, Наталья вдруг совсем перестала его слушать... И, действительно, она о другом сейчас думала. Потом глаза ее возбужденно заблестели.
- Знаю... знаю, что сделать, чтобы разузнать о брате.
- И что же это? – подивился Мстиславский.
- О нет! Я все сделаю сама, с Сенькой...
Павел пристально смотрел на нее. Он не сомневался, что пылкая красавица задумала какое-то сумасбродство.
- Я должна отправиться в Петербург! Решено...
- Может быть, - любезно осведомился Павел Дмитриевич, - речь идет об играх с Тайной канцелярией? Я угадал, сударыня?
Наталья молчала.
- В таком случае, - заявил Павел, с нежностью глядя на нее, - я не отпущу вас в столицу!
- Но...
- О, как вы изумились! Избаловали вас, Наталья Алексеевна... Но теперь я вас, голубушка, оберегать стану и глупить вам не позволю... в том, конечно же, случае, если вы мне окажете честь, согласившись стать моей женой.
- Боже мой! – Наталья была ошеломлена. Павел принялся целовать ее руки.
– Как же вы... так неожиданно... – растерялась девушка. - Так... скоро.
- Наверное, я должен был сделать это раньше. Я убежден, совершенно убежден, что мы встретились для того, чтобы стать единым целым... для того и родились на свет. И вы, простите, моя драгоценная амазонка, без меня пропадете... Однако мне нечего предложить вам. Вряд ли удастся вернуть мое именье... Только одно я и могу вам отдать – свою любовь. Я люблю вас! Наташа… Я люблю тебя.
- Того, что есть у меня, на двоих хватит с избытком, - сказала Наталья, вся светясь от столь неожиданного счастья, – если говорить об имении… А если говорить о любви… так и любви мне хватило бы на нас обоих! Потому что… потому что она переполняет меня. Как же я люблю тебя!
- Так значит... да?
- Да! Мой любимый…
И ничего больше не нужно было говорить…
Вскоре Наталья посвятила князя в свои тайны планы, и он, хорошенько подумав, сказал:
- Конечно, авантюра опасная... Но при везении может и получиться. Об одном тебя умоляю: дождись меня. Или... или отправимся вместе в Любимовку, а оттуда сразу и в столицу – понимаю, что ждать ты не можешь. Вольную для Маши получить бы... а там посмотрим.
...Ночь застала в пути. Наталья, прикорнув в уголке, закутавшись в теплую шаль, крепко спала, Павел Дмитриевич сидел, крепко задумавшись... И вздрогнул от залихватского свиста – ему ль его не знать! Быстро достал дорожные пистолеты, весьма неучтиво толкнул локтем Наталью – руки были заняты.
- Просыпайся, голубушка!
Наталья как ребенок протерла кулачками глаза:
- Что-то случилось?
Ответом был резкий толчок, – остановили карету, - вопли насмерть перепуганного связываемого кучера, выкрики лихих людей... А что произошло дальше, Наталья и понять не успела. Павел сам распахнул дверцу и выпустил весь заряд в нападающих. Потом выудил откуда-то длинный кинжал, и кинулся из кареты в ночную тьму. И тут дверцу с той стороны, где так уютно устроилась Наталья, вышибли могучим плечом, кто-то потянулся к девушке с явным намерением выволочь ее наружу, явно не подозревая, что и сидящая в карете девица в дороге со своим любимым пистолетом (фамильный, память об отце), не расстается... Наталья сначала пальнула, - человек упал на землю с громким стоном, - и уж только тогда - испугалась. Выбралась из кареты, едва не споткнулась о тело раненого ею разбойника. Ее передернуло.
Под тенью густых елей ощущалось какое-то движение. Наталья, приглядевшись, поняла, что это Павел вступил в рукопашный бой с одним из нападавших, и теперь они, крепко-накрепко вцепившись друг в друга, катаются по земле. Кроме них никого поблизости не было. Еще одного тела, безжизненно на земле распростертого, Наталья не заметила. Павел явно одолевал. Вот он уже впечатывает противника в землю, схватив за горло, а тот хрипит:
- Пощадите!
- Кто таков? – вопросил князь Мстиславский.
- Бахрушина мы люди, Артамона Васильевича...
- Как - Бахрушина? Что он, мошенник старый, гнездо разбойничье держит?
- Мы крепостные его!
