мелких насекомых. Эта невидимая коварная тварь подцепляла нас тем, от чего мы постоянно зависели, без чего не могли обойтись.
Я хочу рассказать тебе об одном случае. О друге моего детства. Мы вместе поступили в Кембридж, вместе его закончили. Оба были графами — я, он. Он — представитель старой респектабельной фамилии… Это, конечно, сейчас не важно, но… Просто, понимаешь, дело в том, что когда до окончания университета оставался год (или полгода, не помню), — мы… — как бы это сказать?.. — мы были молоды, мы не боялись мечтать! Мы всерьез задумывались над тем, как вырастем, как изменим мир к лучшему!.. Так вот, мой друг, граф — он говорил, что, как только он станет обладателем родового имения, как только у него появится достаточное количество денег, он будет ходить по домам бедняков в рождественские праздники, будет надевать костюм Санта-Клауса и будет раздавать детям подарки. Он говорил, что, когда он был мальчиком, его всегда удивляло — почему это самые лучшие, самые дорогие подарки Санта-Клаус обычно дарит ему, сыну графа, в то время как дети прислуги всегда получали что-нибудь очень скромное или даже вообще ничего не получали. Он говорил, что он тогда подозревал Санту в самом плохом: он думал, что Санта, как какой-нибудь придворный лизоблюд, приветлив с людьми богатыми и титулованными и пренебрежителен с людьми простого звания. Но потом, с возрастом, он вдруг стал понимать, что Санта здесь совсем ни при чем, что всему виной люди, которые распределяют подарки от имени Санты. Он говорил, что, когда он впервые это понял, он настолько разочаровался и разуверился — не только в Санте, но и во всем остальном, — что долго после этого пребывал в самом плачевном состоянии духа. И вот теперь, говорил он, теперь он наконец понял, что Санта есть, он существует! Но дело в том, что Санта существует как некий образ, как светлая идея, которая только и ждет, когда наконец отыщется человек, который сможет этой идее соответствовать, слиться с ней — гармонично, без лишних трений, без натяжек! Он говорил, что он чувствует в себе эту внутреннюю чистоту, искренность! Он говорил, что он сможет стать самым настоящим, подлинным Санта-Клаусом!.. Но ты знаешь… С тех пор прошло много лет… Как-то — может быть, лет семь назад — я столкнулся с этим человеком где-то на станции. Он переменял лошадей в карете. Мы не виделись очень долго. Возможно, нам было о чем поговорить… Но, ты знаешь… мы заговорили о погоде, о ценах на зерно. Мы обсудили смерть королевы Анны — этой, честно говоря, набитой дуры, которая опекала при своем дворе свору всяких мерзавцев… Затем… затем я посмотрел на второй подбородок этого человека, на лень и усталость в его глазах… Господи! Если бы ты только знал, как мне в ту минуту хотелось плакать, рыдать! Я никак не мог понять: куда, в какую трубу вылетают все наши лучшие чувства, все наши грандиозные замыслы?! Почему, в конце концов, мы превращаемся в таких?!. В таких — как я на данный момент!.. А Санта-Клаус в то же самое время ждет, ищет… человека! Тело! Для своих замыслов, своих задач!.. Таких простых и в то же время… невыполнимых.
А propos, помни, как я тебе уже говорил, об уходе за зубами. Должен предупредить, что нынешние стоматологи — это такие же мошенники и лихоимцы, как и цыгане, которые торгуют больными лошадьми: горстку зубного цемента они продадут тебе за бешеные деньги, и поди ты потом узнай, на самом деле этот пресловутый цемент стоит так дорого или же тебя просто надули, как на ярмарке!
Прошу тебя, сообщи, передал ты мое письмо графу Рочфорду, как я тебя просил. Предупреждаю тебя как отец и друг: не вздумай вступать с этим Рочфордом в какие-либо отношения. Передай ему письмо, поклонись (при этом мне хотелось бы, чтобы ты сохранял в лице не только достоинство, но и холодность), — так вот, поклонись этому человеку и сразу же ступай по своим делам — что бы он ни говорил и ни предлагал тебе.
Как там поживает старина Харт? Я слышал, он собрался выпустить в свет книгу с каким-то глупым названием: “Эмблемы”. Мне очень жаль этого милого, но наивного человека, и, даст бог, я сам на днях напишу ему.
Хочу добавить, что длинные письма, которые я так часто посылаю тебе, напоминают мне листки бумаги, которые когда-то очень давно я пускал по ниточке к поднявшемуся высоко воздушному змею. Мы звали эти листки “курьерами”. Иные из них ветер уносил прочь, другие рвались об бечевку, и только немногие поднимались вверх и прилипали к змею. Так вот, я буду доволен, если хотя бы немногие из моих “курьеров” смогут достичь тебя.
Прощай.
ПИСЬМО мистеру ХАРТУ
Дорогой мистер Харт,
на днях я наконец-таки осилил Вашу книгу. Здесь я нашел очень многое: и басенный жанр, и слабое подражание древним, не было там лишь одного — обещанных вами “эмблем”.
Мистер Харт, я как будто бы сейчас вижу Вас перед собой… Я вижу Ваш длинный узловатый нос, кончик которого смотрит куда-то в сторону норд-веста. Я вижу, как, сидя за рабочим столом, Вы морщите и сжимаете по привычке Ваше лицо, которое в эти моменты напоминает старую грелку... Но, мистер Харт!.. Во-первых, прошу Вас, не смейте держать на меня обиды! А во-вторых, Вы, возможно, даже не подозреваете, насколько я Вас ценю и как я Вас уважаю!
Есть много людей, мистер Харт, лица которых, возможно, более красивы, чем Ваше. Но скажите, разве не красиво и не привлекательно чучело павлина (хотя, может быть, потом, со второго взгляда, мы и поймем, что там, внутри, — обыкновенная пакля и труха)? Если же Вам не терпится стяжать для себя литературную славу и, таким образом, превратиться в очередную крикливую обезьяну, которая красуется перед толпой таких же обезьян, то скажу Вам, что лавровый лист для своего венка Вы можете приобрести в любой бакалейной лавке. Но в этом ли подлинное человеческое величие, мистер Харт? Ведь Вы сами должны понимать, что Вы занимаетесь более тяжелым и кропотливым делом. Вы занимаетесь детским воспитанием, мистер Харт. И если плохую книгу можно держать где-нибудь в нужнике — чтобы только там ей и было место, — то насколько больше вреда и опасности может нести плохое, недостаточное воспитание?
Мой сын писал мне, что Вы будто бы утверждали, что все люди рождаются без денег и без титулов — точно так же, как они рождаются без одежды. Вы говорили, что оставить наследство и дать титул при желании можно даже свинье, поэтому человек должен вырабатывать в себе высокие внутренние качества,
