28/XI.27. Входит молодой, — по виду — прикащик или кулацкий сынок. Упитанный вид, одет неплохо. Входит с толстой папкой. Развязен.
— Вот, хочу писателем заделаться. Из деревни я.
— А, вот как! Роман написали?
— Нет, стихи. Уж очень, знаете, плохо пишут у вас в журналах. Просто не знаю, как вы это все печатаете?
— А у вас, что же, лучше? Ну-ка, дайте мне ваше.
— Да нет, не переплетено.
— А вы дайте так, как есть.
— Нет, знаете. Переплет надо.
— Так что же вы от меня хотите, если стихов у вас нет?
— Материальное вспоможение. Надо пожить здесь, подышать здешним воздухом и т. д.
Бранится: «Социалистическая страна, а помощи нашему брату — никакой. Какая же в деревне жизнь» и т. д.
<1928>
4 <Х.28>. Умер Скворцов-Степанов. Горький накануне в одном доме говорил о нем:
— Ограниченный человек.
На другой день после смерти напечатал в газетах письмо, в котором пишет о нем как о мудрейшем человеке.
Во МХАТе чтение Булгаковым пьесы «Бег». Горький, Свидерский17. Чтение — превосходное. Пьеса хорошая. Горький записывается первым. Вторым — я. Увидев это, Горький предлагает говорить первым мне.
После чтения письма Реперткома, в котором изложены мотивы запрещения пьесы, Горький говорит:
— Оглушительная бумага, и все мимо: и ничего не попадает в точку.
16/Х. Мои «Заметки журналиста» в «Известиях»18. Из ГИЗа звонит какой-то сотрудник, имени не говорит, рассказывает, что рукопись моя, по ошибке доставленная Стеклову, — была им распечатана и прочитана, хотя на ней везде было мое имя. На другой день возвратил распечатанной.
Рязанов прислал письмо «Известиям» — в котором берет под защиту Стеклова и грозит доказать в «Летописях <марксизма>», что моя книга «не нужна» и т. д. «Известия» отказались печатать письмо — и Гронский19 написал ему большое письмо, которое берет меня под защиту и укоряет Рязанова. По телефону он
<17/X>. Вчера утром, прочитав мои «Заметки», звонил Демьян Бедный. Хвалит, любезничает. Но сегодня, когда появилась десятая книжка «Нового мира» с романом Артема Веселого20, — он рассвирепел. Веселый назвал его «медным лбом» в Донбассе. Демьян звонит мне, хочет устроить публичный диспут, «Суд над Демьяном Бедным», — позовет заседателейот рабочих, и чтобы я защищал Артема.
Скрипит зубами: разорву каналью, уничтожу дрянь и т. д.
«Вы, — говорит, — должны отвечать…»
