Субмарина приблизилась почти вплотную.
Корабль лишь слегка ушел килем в грунт и стоял чуть накренясь, так что оба борта хорошо просматривались.
Лодка медленно обошла судно, потом в подробностях показала нигде не поврежденную палубную часть.
— Просканируйте корпус, — приказал генерал.
— Корпус нигде не поврежден, сэр!
— Палубная часть тоже, — вежливо напомнил кто-то из сидевших рядом.
— Пройтись по внутренним помещениям.
Почти тут же засеребрились упругие выброшенные из лодки шланги. Оператор, видимо, переключил изображение на их концевую передающую камеру и она поплыла по палубе…
Брат положил ему руку на плечо:
— Марк, прошу тебя, пойди погуляй. Там, во внутренних помещениях, может быть всякое. Не нужно лишний раз смотреть в лицо смерти.
— Вспомни папины слова, Пит: «Лицо смерти — это просто последнее выражение нашего собственного лица». И еще он говорил: «Готовьте себя к тому, чтобы оно не стало ужасным».
— Это не совсем уместно, Марк, мои несчастные моряки были захвачены врасплох. Видишь, двери нигде не задраены. Значит, даже не было команды: «Тревога». — Он недоуменно качнул головой и уже громко, обращаясь ко всем, произнес: — Однако же очень странно! Корабль не задраен, даже открыт палубный люк.
— Следовательно, судно ушло под воду меньше, чем за десять секунд, — заключил кто-то из офицеров. — Но, сэр, это возможно только от взрыва при прямом попадании торпедой.
— Знаю, — недовольно отреагировал генерал и чуть повернул назад голову. — Обследуйте в первую очередь рубку.
Камера медленно поплыла в пустое дверное пространство, и Таккерт-старший немного напрягся, ожидая увидеть самое страшное, но неожиданно услышал взволнованный голос другого оператора:
— Прошу вашего внимания, сэр, четвертый монитор!
Никто не следил за другими экранами, где прочие лодки, двигаясь ширяющимися кругами, осматривали дно.
Профессор вместе со всеми перевел взгляд на них. Ага, вот тот, четвертый…
Он понял, что именно видит, вместе с громко произнесенными кем-то словами:
— О Боже! Скелет!
Скелет человека… Как будто кто-то вынес его из анатомического кабинета и положил сюда, на темно-коричневое без водорослей дно, под ослепительный свет прожектора.
— Вон, череп!.. И еще скелет!
— Поднимите немного лодку и дайте более общий обзор!
Наверное, от того, что слишком страшное уже не страшно, люди почувствовали скорее крайнее недоумение, чем ужас.
На сравнительно небольшом пространстве, и иногда почти что рядом, лежали человеческие скелеты. Много… Поражающие блестящей белизной кости и глядящие в никуда черепные глазницы…
К четвертой присоединились еще две лодки, и на других экранах тоже появились детали фантастического подводного кладбища.
— На каком это удалении от затонувшего судна?
— Всего полмили, сэр.
— Пересчитать останки.
— Двадцать три скелета, сэр! — доложили через несколько минут с пульта.
— Вы ошиблись на единицу. На судне находилось двадцать два человека.
Профессор горестно мотнул головой и поправил брата:
— Они не ошиблись, Пит. Двадцать третий — это наш бедный схваченный щупальцем мальчик.
Генерал резко поднялся из кресла и, закинув за спину руки, прошел несколько раз между экранами и людьми…
Потом повернулся к ним и, покачавшись с пяток на носки, спросил всех сразу:
— Так, а истребитель кто сбил? На высоте в целых две мили? Подводный гигант кидался камнями?
— Разрешите сказать, сэр? — один из офицеров поднялся из кресла. — Несомненно мы имеем здесь дело с двумя враждебными нам объектами: какое-то вылезшее из глубин чудовище и русская или китайская подводная лодка, способная ходить на очень больших глубинах. Последняя пришла сюда, потому что противник заинтересовался нашими недавними испытаниями.
— Благодарю, но ни у русских, ни у китайцев поблизости нет никаких баз. Таким образом, ваше предположение означает, что о наших испытаниях противнику было известно заранее. Это очень серьезное обвинение в адрес нашего Главного штаба.
— Проблема не наша, а контрразведчиков, сэр.
— Они не любят таких проблем. И спросят — «зачем»? Зачем противнику нужно было обнаруживать себя, обстреливая самолет? — Генерал, раздумывая, снова качнулся вперед-назад. — Что-то не так. Отсутствует здравый смысл.
— А если это просто попытка запугать и посеять панику? — полувопросительно произнес другой офицер.
— Что вы имеете в виду?
— Возможно, это странно прозвучит, сэр, но что если никакого чудовища вообще не существует. Что если противник его имитирует. То самое, напавшее на юношу щупальце — управляемая конструкция. Тогда и обстрелять самолет имело смысл, чтобы развести наше внимание на два несогласующихся события.
— С натяжкой можно было бы принять и это. И даже предположить, что трупы были обработаны кислотой. Но скелет кашалота, который был найден на мелководье. Сколько весит такой кашалот, Марк?
— Около семидесяти тонн.
— Как вы представляете себе ту гигантскую емкость, в которой кит был столь качественно обработан? И зачем русским или китайцам разыгрывать подобные комиксы?
— Что же тогда будем делать, сэр?
— Сейчас необходимо поднять останки погибших товарищей. Потом будем искать: все, что прячется или оставило след в этих проклятых водах.
Коварное утро
Кристиан по обыкновению проснулся с восходом солнца.
Судя по светло-голубому безоблачному небу, день предстоял очень жаркий.
Против его ожидания, в каюте, где спали ребята, раздалось шевеление и три зевающие физиономии вытащились на палубу.
— Что это с вами случилось? — поинтересовался он. — Вчера легли заполночь, и вдруг — ни свет, ни заря?
— Эта не мы, а совесть наша проснулась, — прозевывая слова, выговорила одна из физиономий.
— Да-а, — подтвердила другая, — завтрак сейчас приготовим, у-а-а…
И действительно приготовили, причем так сноровисто, что Крис подозрительно поинтересовался:
— Торопитесь, что ли, куда-нибудь?… Нет? Ну-ну.
