Димка повернул голову направо и увидел Иванова Сережку, возвращавшегося домой. Сергей опять в упор смотрел на Дмитрия, но Карабаев не отвел взгляд.
-А знаешь, что люди рассказывают? – обратилась Анна Сергеевна к Ирине Николаевне.
-Что? – спросила бабушка Ирина равнодушным голосом.
-Что в гадком месте и на острове духи живут.
Димка повернулся на скамейке и уставился в упор на рассказчицу.
-Да брось! – недоверчиво махнула рукой бабка Ирина.
-Брось, не брось, а живут! Сам Борис Игоревич Хомяков рассказывал.
Борис Игоревич был местным провидцем. Некоторые его уважали, некоторые над ним посмеивались. Были и те, кто его терпеть не мог. Борис Игоревич предсказывал события, помогал отыскивать потерянное, а иногда и обличал преступные деяния, поэтому были в деревне и благодарные, и ненавидящие. Называли его кто дедом Борисом, кто дядей Борисом, кто Борисом Игоревичем. Все односельчане невольно побаивались его, даже те, кто над сверхъестественными способностями раба Божья Бориса смеялся. А сверхъестественное было в поведении и в поступках Бориса Игоревича и не мало.
Хотя странные вещи замечали люди и раньше, но громко заговорили об этом лишь лет десять назад. Тогда к Борису Игоревичу приехал сын со снохой и с маленьким внуком. Погостив только три дня, молодая семья собиралась ехать на юг, к морю. Причем, поездка обещала быть очень интересной, так как молодые Хомяковы должны были посетить не один город и ознакомиться с массой достопримечательностей.
Борис Игоревич, вместе со своей женой Натальей Дмитриевной, стали просить сына погостить у них подольше. Молодые упорствовали и не хотели менять билеты, тем более сдавать их. Наталья Дмитриевна уступила, так как просила отложить отпуск, больше повторяя за мужем, чем выказывая своё желание. Мать уступила, но отец был непреклонен. Сначала он уговаривал Сергея, своего сына, потом стал требовать, чтобы из уважения к родителям молодые погостили подольше. Сергей тоже был непреклонен и, то ли из нежелания подчиняться отцу, то ли по настоянию своей жены, хотел ехать строго по запланированному им графику. Тогда Борис Игоревич стал просить сына, стал умолять его остаться. Но Сергей, в свою очередь, тоже стал просить отца не вмешиваться в их жизнь. После продолжительного скандала, свидетелями которого были многочисленные соседи, Сергей и его жена уехали, но внука Олега оставили у бабки и деда.
Борис Игоревич радовался тому, что внук остаётся с ними, но всё равно затосковал по сыну. Многие считали его тоску просто блажью до тех пор, пока не узнала вся деревня, что родители маленького Олега погибли в автокатастрофе. Тогда из уст в уста стали передавать рассказы о том, как дядька Борис предчувствовал это несчастье и постепенно к нему стали приходить за советами. Борис Игоревич советовал не всегда и не всем. Иногда на задаваемый вопрос отвечал односложно: «Не знаю», чем сильно разочаровывал спрашивающих. А иногда, задумавшись не на долго, давал совет, не всегда соответствующий тому, что от него хотели услышать. А однажды, дядька Борис поразил всех.
На свадьбе дочери своего односельчанина, Егорова Никиты Михайловича, Борис Игоревич сидел за столом среди гостей. Уже вечером, когда буйное веселье стало затихать, Никита похвалялся, что вместе с родителями жениха они собираются купить дом у пруда. Дом продают недорого и в рассрочку даже предлагают. Все слушали, хвалили родителей за то, что обеспечат отдельное жилье для молодых, а дядька Борис вдруг стал рассказывать невероятные вещи. Он говорил, что у пруда нельзя жить. Что там и в домах, и во дворах полно духов тёмных. Все, кто услышал такую небылицу, повернулись к Борису Игоревичу, и стали расспрашивать его:
-Откуда ж ты про духов знаешь? – спросил дед Митрич.
-Сам видал, - ответил Борис.
-Отчего мы не видали?
-Не знаю. Я тоже их не всегда вижу.
-А что за духи? – не отставали люди.
Борис Игоревич положил локти на стол, вздохнул и стал рассказывать:
-Пошли мы с Олежкой рыбку поудить на пруд. Сами знаете, каких там карасей поймать можно. Сидим. Уже штук пять средних карасиков выудили, и вдруг вижу, от крайнего дома фигура человеческая отделяется. Ну, я сначала подумал, что человек какой рано поднялся, по своим делам пошёл. Но чувствую, во мне страх какой-то подымается. Предчувствие что ли плохое, или еще что. А потом вижу, как эта фигура идет прямо по камышам, по кувшинкам. Если б человек был, давно под воду ушел. Понял я, откуда страх у меня в душе, и стал молитву про себя читать. Гляжу вокруг, а темные фигуры со всех сторон идут, словно скользят. Нас обходят и в одном из домов пропадают. А потом в том доме человек повесился. Помните? Приезжий какой-то, дачу снимал.
-Да ладно врать-то! – сказал протрезвевший Никита.
Ему столь выгодной представлялась покупка дома, что не хотелось верить Борису.
Борис Игоревич пожал плечами, как бы говоря: «Хочешь - верь, не хочешь – не верь».
-А почему ты, дядя Борис, думаешь, что это темные духи были? Злые? Может, они, добрые. Может, они висельнику хотели помочь? – спросил рыжий Мишка Авдюхов.
-Нет, они тёмные были. Во-первых, при их виде мне страшно сделалось и холодно. Во-вторых, от них зло исходило и запах плохой.
-Что значит, зло исходило?
-Ну, это трудно объяснить. Это нужно вот здесь почувствовать, - и Борис Игоревич приложил руку к сердцу. – Бывает, стоишь рядом с плохим человеком, кто убийство совершил или еще что-то плохое сделал, и чувствуешь от него потоки зла, невидимые глазом, но чувствуемые сердцем. А бывает наоборот. Если доброго, хорошего человека встречаешь, который полон любви, сострадания, так хорошо и радостно становится на душе, прям петь хочется или наоборот плакать.
-А плакать то почему?
-Тоже от радости. От радости ведь не только поют, но и плачут, - пояснил дядька Борис.
